50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в.
Шрифт:
Трагедия началась с того, что Станиславский поссорился с Немировичем-Данченко. Причиной конфликта была любовница Саввы Андреева. Она постоянно устраивала скандалы из-за того, что в театре ей давали второстепенные роли, а главные доставались актрисе Книппер-Чеховой. Гениальную одаренность Ольги Леонардовны Книппер признавали абсолютно все, поэтому в таком распределении ролей не было ничего удивительного. Андреева же постоянно жаловалась Станиславскому и Морозову на Немировича-Данченко. В конце концов два совладельца театра так возненавидели друг друга, что не могли спокойно разговаривать.
В результате Савва Морозов отказался от своего директорства. Вместе со своим близким другом Максимом Горьким и Марией Федоровной он затеял новый театр. Но тут Андреева
Стоявший рядом Морозов выхватил рукопись и прочел посвящение: “Так. новогодний подарок? Влюбились?” Он выхватил из кармана фрачных брюк тонкий золотой портсигар и стал закуривать папиросу, но не с того конца. Его веснушчатые пальцы тряслись».
Нормальный капиталист старой закалки тут же бросил бы изменившую ему возлюбленную. Но смена поколений уже произошла: Савва Тимофеевич жил по законам русской литературы, где страдание от любви и потакание роковым женщинам и истеричкам почиталось за добродетель. Даже после того как Андреева и Горький стали жить вместе, Морозов все равно трепетно заботился о бывшей любовнице. Когда она на гастролях в Риге попала в больницу с перитонитом и была на волосок от смерти, ухаживал за ней именно Савва.
…В канун революции 1905 г. на Никольской мануфактуре вспыхнула забастовка. Чтобы уладить конфликт, Морозов потребовал у матери доверенности на ведение дел. Но она, возмущенная его желанием договориться с рабочими, категорически отказала сыну и настояла на удалении его от дел. Круг одиночества неумолимо сжимался. Савва Тимофеевич остался в совершенной изоляции. Талантливый, умный, сильный, богатый человек не мог найти, на кого опереться. Любимая женщина ушла к другому, законная жена раздражала. Друзей в своем кругу у него не было, да и вообще среди купцов было невообразимо скучно. Морозов презрительно называл коллег «волчьей стаей». Они тоже недолюбливали и сторонились заносчивого фабриканта. Постепенно пришло и понимание истинного отношения к нему со стороны «товарищей»: революционеры видели в нем всего лишь дойную корову и беззастенчиво пользовались его деньгами. В письмах «искреннего друга» Горького сквозил откровенный расчет.
Савва впал в жестокую депрессию — по Москве поползли слухи о его безумии. Он стал избегать людей, много времени проводил в полном уединении, не желая никого видеть. Супруга Морозова бдительно следила, чтобы мужа никто не беспокоил, и изымала поступавшую на его имя корреспонденцию. По настоянию родных был созван консилиум, который поставил диагноз: тяжелое нервное расстройство, выражающееся в чрезмерном возбуждении, бессоннице и приступах тоски. Врачи рекомендовали направить «больного» для лечения за границу.
В сопровождении жены Морозов уехал к Средиземному морю — в Канн и остановился в роскошном номере «Ройяль-отеля». Здесь, лежа в постели, 43-летний текстильный магнат 13 мая 1905 г. покончил с собой выстрелом в сердце. Люди из его ближайшего окружения говорили, что накануне ничто не предвещало трагической развязки — Савва Тимофеевич собирался в казино и был в нормальном расположении духа.
Многие обстоятельства этого самоубийства до сих пор не ясны. Поговаривали, что в гибели Морозова повинны социал-демократы, которые стали шантажировать своего «спонсора». Подобное объяснение имело широкое хождение в дореволюционной Москве и даже попало в мемуары С. Ю. Витте. Бросалась в глаза одна подозрительная деталь: незадолго до смерти фабрикант застраховал свою жизнь на 100 тыс. рублей, а страховой полис «на предъявителя» передал
Значительная часть этих средств впоследствии была передана «Феноменом» в фонд ленинской партии. Совокупность фактов вызвала к жизни версию, что знаменитый русский промышленник был застрелен из-за этого полиса, но официального подтверждения она не получила. Большая часть состояния Морозова отошла его жене, которая незадолго до Октябрьского переворота продала принадлежавшие ей акции мануфактуры.
Сразу после смерти фабриканта его семья столкнулась с непреодолимым препятствием. Согласно христианским канонам самоубийцу нельзя отпевать и хоронить на территории кладбища. Но морозовский клан, используя деньги и связи, начал добиваться разрешения на похороны в России. Властям были представлены путаные и довольно разноречивые свидетельства врачей о том, что смерть была результатом «внезапно наступившего аффекта». В конце концов, разрешение было получено, а слово «самоубийство» в прессе так и не появилось. Тело привезли в первопрестольную в закрытом металлическом гробу. В семейном склепе на Рогожском старообрядческом кладбище были организованы пышные похороны, а затем поминальный обед на 900 персон.
Рабочие Никольской мануфактуры на собранные средства заказали икону в церковь села Зуева «в вечное воспоминание незабвенного Саввы Тимофеевича Морозова, неустанно стремившегося к улучшению быта трудящегося люда». А по Москве еще много лет ходила легенда, что знаменитый промышленник и меценат жив и скрывается где-то в российской глубинке.
Морозова Варвара Алексеевна
(род. в 1848 г. — ум. в 1917 г.)
Русская предпринимательница, директор «Товарищества Тверской мануфактуры бумажных изделий», крупнейшая московская благотворительница и меценатка.
Около 30 лет назад недалеко от московской станции метро «Кировская» еще стояло небольшое здание интересной архитектуры — Тургеневская библиотека-читальня, по которой и получила название расположенная рядом площадь. Но в одночасье, по прихоти одного из представителей советской власти, здание было уничтожено.
13 сентября 1883 г. на имя городского головы поступило заявление от Варвары Алексеевны Морозовой о намерении пожертвовать Московскому городскому общественному управлению 50 тыс. рублей на учреждение библиотеки-читальни в память скончавшегося незадолго до этого И. С. Тургенева. Бесплатная читальня должна была дать «возможность пользоваться книгами тем слоям городского населения, которым по состоянию их средств существующие библиотеки недоступны». Спустя полтора года читальню открыли в специально построенном для этого архитектором Д. Н. Чичаговым здании у Мясницких ворот рядом с Чистыми прудами, она принимала в день около 300 человек. Бесплатная библиотека была большой редкостью для того времени и добрым почином. По этому доброму примеру стали возникать и другие читальни: Островского, Гоголя, Пушкина.
Основательница библиотеки — дочь известного фабриканта и мецената, библиофила, собирателя рукописей и старопечатных книг Алексея Ивановича Хлудова, владевшего одной из первых российских хлопчатобумажных фабрик с паровыми машинами. По отзывам людей, близко его знавших, это был «человек неподкупной честности, прямой, правдивый, трудолюбивый, отличавшийся силой ума и верностью взглядов». Его отцом был ткач-кустарь из Егорьевска Рязанской губернии, обладавший большим природным умом, редкой предприимчивостью и огромным трудолюбием. Благодаря ему Хлудовы достигли значительного материального достатка и завели торговое дело в Москве, приписавшись к купцам, хотя и считались всегда старообрядцами.