500 сонетов к Леруа Мерлен

Месяц Вадим

«Он курит «шипку» долгими часами…»

Он курит «шипку» долгими часамиглядит в окно с разводами дождягде в сотый раз перед его глазамивстает портрет забытого вождяего лицо в потеках аквареликак будто плачет и сходя на нетуходит за разлапистые еливстречая в хвое огненный рассветоно искрится возгораясь вспышкойкогда прощаясь с близким и роднымты видишь свет над лагерною вышкойи веришь тусклым знакам водяным.

«Я

свято верю знакам водяным…»

Я свято верю знакам водянымя предан симпатическим черниламя прислоняюсь к скважинам двернымчтоб видеть тело что мне было милымего мне почему-то не хватаетхотя мила любая божья дщерьно хлопнет дверь и сладкий миг растаеткак избежать иллюзий и потерькак не сойти от похоти с умаи жить не на кордоне а в столицевокруг стоит египетская тьмано ярко светит розочка в петлице.

«Как ярко светит розочка в петлице…»

Как ярко светит розочка в петлицев ней множество восторгов и огнейа кабачки взращенные в теплицепохожи на упитанных свинейони кряхтя толкаются бокамибарахтаясь в питательном дерьмепопробуйте не пользуясь рукамиобнять свою любимую во тьмебез рук нельзя влепить пяток пощечини собирать цветы в конце концовпуть пройден срок хранения просроченкак у соленых в бочке огурцов.

«Как у соленых в бочке огурцов…»

Как у соленых в бочке огурцов у лягушат пупыристая кожане знаю как мне сделаться моложекак избежать царапин и рубцовобъектом для насмешек подлецовмне суждено служить на брачном ложешептать смущенно милому ‘о боже’иван-царевич позови гонцовпусть жемчуга приносят и песцов что хороши к моей болотной роже чтобы меня загадочную тоженарисовал художник васнецов.

«Нарисовал художник васнецов…»

Нарисовал художник васнецовтрех рыцарей стоящих на распутьеон их глаза наполнил мутной ртутьючтоб им придать серьезность мудрецови всадники задумались в седлежеманно будто мертвые царевныдля них герои шипки или плевныпоставили три рюмки на столедожди смывают кровь с густых полейи рожь как кудри девы колоситсяи в желтых нивах желтая лисицастановится наглее и наглей.

«Становится наглее и наглей…»

Становится наглее и наглейдевица

выходящая из храмасупружница и будущая мамав ее глазах блистает липкий клейи грудь ее вздымается как ртутьподмышкой у больного лихорадкойона из жизни вычленила сутьи сделалась коварной психопаткойпопробуйте ее с пути свернутьпопробуйте вернуть ее обратнотуда где снег нам освещает путьгде сердце греют солнечные пятна.

«И на душе так сладко и приятно…»

И на душе так сладко и приятнокак у детей зарывших в землю кладкак у старух воркующих занятнокогда над ними сыплет звездопади так смешно от этого старухами так тревожно рано на зарепод ложечкой сосет болит за ухомчто тянется десница к кобуревот так всегда то в небесах то в ямеи я упал меня друзья несутя верил в бога ездил к далай ламея вечной жизни истинный сосуд.

«Я вечной жизни истинный сосуд…»

Я вечной жизни истинный сосудпаломник тусклый в долгом караванея вспоминаю в сумрачной нирванечто мне пора идти на страшный суди я иду куда труба зовети дую сам ответно в рог воловийне знаю фенотипов и сословийа верю в кругосветный хороводвокруг ковчега чей каркас прогнила гордый остов превратился в глинугде та страна что выстрелит мне в спинугде тот народ что моцарта казнил.

«Где тот народ что моцарта казнил…»

Где тот народ что моцарта казнилковбой убит его убийца поймани приговор назначен и исполненв отсутствии бумаги и чернилмамаша бейкер ты жрала детейа сало их переводила в мылов эпоху звездолетных скоростейтвоя забава смотрится унылодобро прекрасней дряни и дерьмаа умирать потерянною падлойи поднимать бычок рукою дряблойтебя научит мама-колыма.

«Тебя научит мама-колыма…»

Тебя научит мама-колымалюбить необходимую свободуматросы дайте ходу пароходувстречай волну соленая кормана горизонте высятся домаи звездно-полосаты реют флагиздесь заключенных больше чем в гулагеамерика огромная тюрьматам все сидят за первородный грехи кроют бога бранными словамипусть все за одного а он за всехно он один огромнее над вами.