54 исторические миниатюры и 29 переводов. Сборник
Шрифт:
И не моя ли популярность - как писателя - в годы, предшествующие первой русской революции (1905- 1907 годов), была двигателем, вытягивающем тиражи "Знания" до необычно высоких для того времени значений?
– То есть Вы - одни из немногих успешных предпринимателей дореволюционной России? И Вы довольны прожитыми годами?
– никак не мог достичь ясности молодой писатель-прозаик.
– Стоит ли делать из меня гиперболизированный образ?
– подсказал Горький.
– Может быть, положительно оценить хорошее? Например, мою
Когда я возвратился из-за границы в Россию в 1913 году: как сообщали жандармы? О приезде всемирно известного писателя или о появлении в Петербурге "нижегородского цехового"?
"Правила игры"?
Не парадокс ли? При царе в 1913 году приехал, а при "друге" Ленине в 1921 году уехал?
Можно ли воспринимать "хорошим" предпринимателем того (то есть, меня), кто осенью 1917 года в газете "Новая жизнь" - в 1918 году закрытой советской властью, - опубликовал выступление против готовящегося Октябрьского переворота? Кто назвал Октябрьский переворот "авантюрой"? Кто удостоился резкой критики и угроз со стороны сверхвлиятельных, агрессивных, фактически захвативших власть политиков?
Не повторил ли я в какой-то форме судьбу своего деда Каширина? Других "цеховых"? Других предпринимателей?
Горький процитировал по памяти:
– Статья в "Правде" заключается нижеследующим лирическим вопросом:
"Когда на светлом празднике народов в одном братском порыве сольются прежние невольные враги, на этом пиршестве мира будет ли желанным гостем Горький, так поспешно ушедший из рядов подлинной революционной демократии?"
Горький улыбнулся - почему-то довольной улыбкой.
Потом зачем-то добавил еще одну цитату "из Горького":
– Грабят ? ...- изумительно?... Артистически?...
– Можно ли ограбить Вас, человека, способного играть одновременно на нескольких досках?
– констатировал поэт-песенник.
– А все-таки не случайно образы босяков были популярны в российском обществе? Чего ради работать? Чтобы артистически ограбили? Что если заведомо не питать иллюзий? И жить с ориентацией на "свободную" жизнь?
– подсказал Горький.
– Снова об уже сказанном: много ли было примеров успешных предпринимателей?
Вот только в какой мере можно ли ставить "замысловатость" судеб предпринимателей в упрек Империи?
– "Бессознательный социализм" народных масс? Крестьянин мечтает о даровом наделении его чужою землею, рабочий - о передаче ему всего капитала и прибылей фабриканта? И дальше этого их вожделения не идут? Знаменитая "Записка" Петра Николаевича Дурново?
– подключился к обсуждению поэт-песенник. И тяжело вздохнул.
– Невесело себя чувствовали предприниматели между молотом "артистичного грабежа" и наковальней "бессознательного социализма"? Проблемы не столько (не только) царского режима, сколько социальной среды?
– "В случае
– вздохнул Горький, вспоминая одно из высказываний С.Ю. Витте.
– Чего мог ожидать талантливый человек? Того, что будут "подтягиваться" до его уровня? Или попыток "привести" его к общему уровню? Уважительной позитивности? Или злобной затаенной сдавленной ревнивости?
– Вовремя "войти" (на подъеме или перед его началом), вовремя "выйти" (на максимуме)?
– уточнил молодой писатель-прозаик.
– Но не всегда получается "выйти" своевременно?
Горький не спешил с ответом.
– Все-таки не ясно, Алексей Максимович, можно Вас считать успешным предпринимателем? Или нет?
– включилась в разговор писательница.
– 1917 год, закрытую советской властью мою газету, настойчивые советы Ленина уехать мне за границу "для лечения", мой отъезд в 1921 году - эти события можно считать символической итоговой чертой, подведенной под периодами моего вхождения в цеховую организацию и моей предпринимательской деятельности?
– задумался Горький.
– Может быть, знание истории моей семьи - и дедов, и родителей - давало мне правильные ориентиры?
– Не подойти ли к теме "шире"? Поменять тему "удачливого предпринимателя" на тему "успешного человека"?
– предложил поэт-песенник.
– Может быть, в достижении успеха играли роль интуитивное уклонение - еще со времен детства - от (мелко)уголовных делишек и соблазнов, неподдаваемость "зависимостям", наличие эстетического чувства, стремление к прекрасному, к культурному времяпровождению, к добру? Когда другие шли "сообразить", куда устремлялся юный Алексей? Послушать красивое пение, пусть и в трактире, посмотреть талантливые танцы во дворе соседней воинской части, почитать книгу? Разве он не сокращал время своего сна, что бы полюбоваться рассветом, восходом Солнца?
– Почему не вспомнить Ваше религиозное воспитание, Ваше знание Библии? Ваше трудолюбие?
– напомнил поэт-песенник.
– Да и епископ Хрисанф, наверное, не просто так записал Ваше имя в свою записную книжку? Молился за Вас епископ? Благословил Вас - и весь школьный класс - епископ "на добрые труды"! Дедушкино воспитание в босяки не пустило? Дрались - не дрались, сомневались - не сомневались, а - честно работали? Жили с достоинством трудового человека? Достоинство цехового (с благословением и молитвами епископа) в жизненной мути Вам создавало правильную ориентацию?
– Аксиома Витте? "Нужно было быть дураком, чтобы не понять, что машина без топлива не пойдет"?
– попыталась обобщить писательница. И добавила:
– А ведь пытались въехать в будущее? И что считать топливом? Не считать же топливом примитивность и невежество?
– Последовало начало новых жизненных проектов?
– догадался молодой писатель-прозаик.
– Нижегородский цеховой имел моральное право полюбоваться творениями титанов Возрождения?
– усмехнулся Горький.
– А затем подключиться к титаническим преобразованиям?