5том. Театральная история. Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов. Пьесы. На белом камне
Шрифт:
Они направились на Торси-ля-Миранд, чтобы выехать к реке у Вье-Бака.
После часа езды, когда в вечернем сумраке уже забелел по лощинам зыбкий туман, маленький барон сказал:
— Черт возьми! Проехать нельзя, мост через Илетту разрушен!
— Как! — вскричал генерал, — мост через Илетту разрушен? Да что вы такое выдумываете? Мост разрушен!
— Конечно, генерал! Но, как положено на маневрах, он разрушен условно.
Генерал Декюир не любил злых шуток.
— Вы не лишены остроумия, молодой человек, — сказал он с досадой.
У
Небо блистало звездами. Играли горны. На голубой дороге большие фонари развевали космы рыжеватого света. Пехотинцы выбегали из домов. Жители прилипли к окнам.
— Эти операции хотя и условны, но весьма эффектны, — заметил Лакрис.
Генерал узнал, что его бригада занимает Вильнев, на левом фланге победоносной армии. Враг отступал повсюду.
Вильнев расположен на слиянии Илетты и Клены, в двадцати километрах от Мальманша.
— На Вильнев! — сказал генерал. — Теперь хоть знаем, где искать. И то хорошо!
Дорога на Вильнев была запружена пушками, зарядными ящиками и сонными артиллеристами в длиннополых шинелях, — так что автомобиль с трудом прокладывал себе путь сквозь это скопище. Маркитанка, восседавшая на своей повозке, освещенной китайскими фонариками, окликнула автомобилистов, предлагая им кофе и ликеры.
— Как тут отказаться! — промолвил генерал. — При этих передвижениях мы изрядно наглотались пыли.
Они выпили по рюмке и продолжали путь, пока не достигли Вильнева, который оказался занятым пехотой.
— А моя бригада? — воскликнул встревоженный генерал.
Предчувствуя недоброе, они обратились к встречным офицерам. Но о бригаде Декюира не было никаких известий.
— Как! Никаких известий? Ее нет в Вильневе? Это непостижимо!
Вдруг где-то над ними прозвенел колокольчиком женский голос:
— Господа…
Они взглянули кверху и увидели в окне утыканную папильотками голову почтовой кассирши.
— Господа, есть два Вильнева. Это Вильнев-на-Клене. Может быть, вам нужен Вильнев-ля-Батайль?
— Может быть, — сказал молодой барон.
— Тогда это далеко, — сказала кассирша. — Вам надо сначала ехать в Монтиль… Вы знаете Монтиль?
— Да, — ответил маленький барон, — мы знаем Монтиль.
— Затем вы поедете к Сен-Мишель-дю-Мон, свернете на национальную дорогу и…
Из соседнего дома с золочеными табличками на дверях высунулась голова в платке, образующем над нею два рога.
— Господа…
И
— В Вильнев-ля-Батайль вы лучше всего попадете через Тонгский лес. Поезжайте в Круа-дю-Перрон, сверните направо…
— Все понятно. Я знаю Тонгский лес, — сказал маленький барон, — я охотился там с Бресе… Благодарю вас, сударь… Благодарю, сударыня.
— Не за что, — сказала кассирша.
— К вашим услугам, господа, — сказал нотариус.
— Не заехать ли в трактирчик пососать коктейля? — предложил маленький барон.
— Не худо бы и подзакусить, — добавил Лакрис— Я изнемогаю.
— Чуточку терпения, господа, — ответил генерал. — Подождем до Вильнев-ля-Батайля.
И они пустились в путь. Пересекли Вели, Ля Рош, Ле Соль, Мелет, Ля Тайери и въехали в Трамбльский лес. Яркий свет бежал впереди автомобиля сквозь сумрак ночи и лесную тень. Вот Круа-дю-Перрон, потом — перекресток короля Генриха. Они мчались неудержимо среди тишины и безлюдья.
На пути им попадались олени, мерцали огоньки в хижинах угольщиков. Внезапно на пустынной просеке они вздрогнули от зловещего звука — как будто от выстрела. Автомобиль занесло и ударило о дерево.
— Что такое? — спросил опрокинувшийся генерал.
Лакрис охал, распростертый на ложе из папоротника.
Эрнест, вооруженный фонарем, сообщил мрачным голосом:
— Шина лопнула… А что самое скверное, — погнут передний мост!
ЭМИЛЬ
Мадемуазель Бержере молчала. Она улыбнулась, что было для нее необычно.
— Почему ты смеешься, Зоя? — спросил г-н Бержере.
— Я думаю об Эмиле Венсене.
— Как, Зоя! Ты думаешь об этом чудесном человеке, который недавно умер, которого мы так любили, которого мы оплакиваем — и ты смеешься?!
— Я улыбнулась потому, что снова вижу его перед собою — таким, каким он был когда-то давным-давно, а ведь старые воспоминания — самые сильные. Ты должен бы, однако, знать, Люсьен, что не все улыбки радостны — как и не все слезы печальны… И надо же, чтобы старая дева тебе это объясняла!
— Мне известно, Зоя, что смех — результат нервного напряжения. Госпожа де Кюстин, прощаясь в тюрьме со своим мужем [99] , приговоренным к смерти революционным трибуналом, безумно расхохоталась при виде одного заключенного, который прошел мимо нее в халате и ночном колпаке, набеленный и нарумяненный, а в руках держал подсвечник.
99
Госпожа де Кюстин, прощаясь в тюрьме со своим мужем… — Речь идет о жене французского генерала Кюстина, казненного во время французской буржуазной революции XVIII в. по обвинению в измене республике.