6-я мишень
Шрифт:
Голова еще болела, но лекарства успокоили голоса, так что он мог думать. Фред Бринкли чувствовал себя сильным, всемогущим. Почти таким же, как тогда, когда они с Баки пустили в расход тех придурков на пароме.
Он снова и снова проигрывал сцену в кабинете доктора Картера. Нужно было только выждать, пока охранник снимет наручники, а потом… Потом он как будто взорвался… как будто превратился вдруг в настоящего супермена.
Дотроньтесь пальцем до носа.
Дотроньтесь до пальцев ног.
Хватай скальпель!
Да, он схватил скальпель, прижал
Фред рассмеялся — какой же дурачок этот охранник! А как рычал от злости, когда он связал их обоих скотчем! Голых! Связал, засунул каждому в рот по куску марли и запер в гардеробной.
— Ты еще вернешься, урод.
Бринкли потрогал пистолет, лежавший в кармане снятого с доктора пиджака.
Да, я вернусь. Обязательно вернусь.
Но не сейчас.
Маленькие оштукатуренные домики на Скотт-стрит стояли на некотором удалении от дороги, прижимаясь друг к дружке, как дойные коровы у корыта. Дом, который искал Фред, был светло-коричневый, с темными ставнями и одноместным гаражом.
А вот и он — чистенькая зеленая лужайка, лимонное дерево. Все на месте. Все так, как запомнилось. Машина стояла в гараже, а гаражная дверь была открыта.
Превосходно. Вот что значит правильно рассчитать время.
Пройдя двадцать футов по асфальтовой дорожке, Фред Бринкли проскользнул в гараж. Обошел небесно-голубой «БМВ» 95-го года выпуска. Взял с полки, где лежали инструменты, пневматический молоток. Вставил патрон, выстрелил в стену — чвяк — работает.
Он поднялся по короткому лестничному пролету, повернул ручку и ступил на деревянный пол гостиной. Секунду постоял перед святилищем.
Потом снял с высокого комода стопку фотоальбомов, сорвал с мольберта акварель и отправился со всем этим в кухню.
Она сидела за столом, разложив счета. Рядом — небольшой переносной телевизор. Показывали «Пробный заезд» [3] .
Темноволосая женщина повернула голову в тот самый момент, когда Бринкли переступил порог, и глаза у нее полезли на лоб.
3
Опрос, позволяющий определить текущее положение кандидата на выборный пост: избирателям предлагается ответить, за кого бы они проголосовали, если бы выборы состоялись сегодня.
— Hola [4] , мамачита, — весело сказал он. — Это я. Пришло время «Шоу Фреда и Елены Бринкли».
Глава 131
— Тебе нельзя здесь находиться, Альфред, — сказала женщина.
Фред положил на стол пневматический молоток и запер за собой дверь кухни. Потом полистал альбомы и, найдя то, что нужно, показал матери снимки: Лили в детской коляске, Лили с мамочкой, Лили в купальничке.
Не спуская глаз с матери, он взял выполненный акварелью портрет Лили, разбил о стол стекло.
4
Привет (исп.).
— Нет! — вскрикнула Елена Бринкли. — Не надо!
— Да, мама. Надо. Это грязные картинки. Мерзкие картинки.
Он открыл посудомоечную машину, поставил альбомы на нижнюю полку, акварель на верхнюю. Захлопнул дверцу за всем полным собранием фотографий своей святой сестры. И установил таймер на пять минут.
Часики затикали.
— Альфред, — сказала мать, поднимаясь со стула, — это не смешно.
Фред толкнул ее на место.
— Вода пойдет через пять минут. Все, что мне нужно, это твое полное внимание в течение четырех минут, а потом я верну тебе твои драгоценные альбомы.
Он пододвинул себе второй стул и сел напротив матери. Она посмотрела на него так, словно хотела сказать, что ее тошнит от одного его вида. Фред хорошо знал этот презрительный взгляд, за который ненавидел ее всю свою жизнь.
— Я начал говорить тебе это в тот день, в суде, но так и не закончил.
— Ты имеешь в виду тот день, когда солгал? — Она посмотрела на тикающую посудомоечную машину и оглянулась на запертую дверь.
Фред достал из кармана «беретту», которую забрал у охранника. Снял с предохранителя.
— Я хочу поговорить с тобой, мама.
— Он не заряжен.
Фред улыбнулся и выстрелил в пол. Миссис Бринкли побледнела.
— Положи руки на стол, мама. Положи. Ты же хочешь получить назад те фотографии?
Преодолев слабое сопротивление, он положил на стол ее правую руку, приставил к рукаву пневматический молоток и спустил курок.
Чвяк!
С другой стороны.
Чвяк! Чвяк!
— Видишь? А ты что подумала? Что я сделаю тебе больно, мама? Я же не сумасшедший, ты знаешь.
Пришпилив к столу правый рукав, он проделал то же самое с левым. Каждый раз, когда сын нажимал на кнопку, мать вздрагивала и мигала.
Диск на панели посудомоечной машины сдвинулся на одно деление — прошла минута.
Тик-тик-тик.
— Верни мне фотографии, Фред. Это все, что у меня осталось…
Он наклонился к ее уху и зашептал громко, как артист в микрофон:
— Да, мама, я сказал неправду на суде. Потому что хотел сделать тебе больно. Хотел, чтобы ты поняла, как больно было мне.
— У меня нет времени выслушивать тебя, — сказала Елена Бринкли, пытаясь освободить руки. Ткань натянулась, но выдержала.
— У тебя есть время. Сегодня у тебя есть время на меня. Видишь? — Еще два гвоздя впились в стол.
Чвяк! Чвяк!
— А правда в том, что я хотел сделать ей гадость. И виновата в этом ты, мама. Ты превратила Лили в маленькую грязную куколку. Ты поощряла ее носить короткие юбочки и туфельки на шпильках и красить ногти. В двенадцать лет! О чем ты только думала? Что сделаешь из нее куколку-шлюшку и никто не захочет ее трахнуть?