666. Рождение зверя
Шрифт:
– Да, да, я тоже чувствую, – ответил Б., втягивая ноздрями воздух.
– Наверное, градом пробило газовую трубу, – все так же невозмутимо прокомментировал официант. Тот самый, который не хотел быть спасателем.
В зале воцарилась гробовая тишина. Так как этот обмен мнениями услышали все присутствующие, всех в один миг охватило одно и то же желание: немедленно очутиться как можно дальше от этого места. За долю секунды каждый успел взвесить свои шансы первым добежать до двери и вероятность быть убитым градом снаружи по сравнению с вероятностью сгореть заживо внутри. Но им не суждено было в панике передавить друг друга, потому что долю секунды спустя взору посетителей ресторана предстала новая, совершенно завораживающая картина. В открытый проем двери медленно, словно крадучись, влетело нечто вроде шаровой молнии. Она вела себя как исследовательский зонд инопланетного космического корабля: тихо потрескивая и перебирая щупальцами, мерцающий шар оранжевого цвета завис в полуметре от входа
– Это пиздец, – мрачно произнес господин А. – кажется, единственный, кто сохранял самообладание в этой ситуации.
В следующий миг оглушительный взрыв обратил в прах одно из самых пафосных заведений Москвы вместе со всем его гламурным содержимым.
Часть I
Ева
– Ваш чай, Кирилл Ханович. – Секретарша поставила на стол чашку и блюдечко с завернутыми в фольгу маленькими шоколадками. – Что-нибудь еще желаете?
– Нет, спасибо, Ева, – пробормотал Потемкин, не отрываясь от монитора. – И пригласите ко мне через полчасика этих, как их, Бурунина с Коготковым.
Ева медленно удалилась, цокая шпильками. Этот звук заставил Кирилла перевести взгляд на ее манящие формы. «Вот уж верно говорят – ноги от ушей», – подумал он, скидывая с подчиненной миниюбку и блузку, расстегивая бюстгальтер. Виртуально, разумеется. С младых ногтей Потемкин усвоил золотое правило: «Не сри, где спишь, и не ебись, где работаешь». Эта девочка приехала покорять первопрестольную из Сочи. Сочинские барышни, формально провинциалки, никогда не проходили по разряду урюпинских ложкомоек. Они все же представляли южную столицу государства Российского, где карусель жизни вращалась на тех же оборотах, особенно в летний сезон. Да и статус столицы предстоящей зимней Олимпиады накладывал на обладателей сочинской прописки дополнительный лоск. Впрочем, огни русской Ривьеры светили отраженным светом, и никакие климатические преимущества жизни в субтропиках, равно как и никакие ужасы бытия стоящего в смоге и смраде Третьего Рима, не могли остановить мотыльков, вознамерившихся стать частью светила.
Потемкин прекрасно понимал, что Ева отдалась бы с пол-оборота, – уж больно очевидно сохла по нему эта красавица. Своего начальника она просто боготворила – в ее глазах он был настоящий принц: относительно молодой (все мужчины до сорока относились к этой категории), красивый, образованный и ухоженный столичный фрукт, всегда обращающийся к ней на «вы», то есть к тому же неплохо воспитанный. Что немаловажно, дающий ей средства к существованию – при не очень-то пыльной работе вполне достаточные, чтобы снимать квартиру в Бибиреве, скромно жить и учиться на вечернем в каком-то гуманитарном институте. Вот по этим-то причинам Потемкин даже не помышлял о том, чтобы переводить деловые отношения в интимную плоскость. Точнее, конечно, помышлял, но тут же отгонял эту мысль, как назойливую муху. Ведь стоит только раз сорвать этот цветок и потрахаться, как девочка сразу начнет строить на него планы, что в его планы никоим образом не входило. Ибо цветок тотчас превратится в кактус, который захочется поскорее выкинуть на помойку. А как работник она его устраивала совершенно. То есть можно испортить жизнь и ей, и себе. Поэтому Кирилл поставил между Евой и собой стену принципа, чем в глубине души очень гордился, так как это повышало его самооценку. Возможность обладать порой доставляет большее удовольствие, чем само обладание. И Потемкин чувствовал себя Марком Аврелием, укрощающим низменные помыслы во имя абстрактного общественного блага.
Впрочем, в своих контактах с противоположным полом сей стоик предпочитал замужних женщин. Более того – таких, которые в браке были вполне счастливы и не желали ничего менять. Он даже подвел под это своеобразную этическую базу, проповедуя адюльтер как высшую форму сексуальных отношений между мужчиной и женщиной. Ибо, как учил он своих менее искушенных собутыльников, связанная семейными узами женщина, проводя время на стороне с любовником, именно приятно проводит время, не заморачиваясь мыслями о перспективах совместной жизни. Ей не надо думать о том, каков мужчина в быту, – вполне достаточно знать, каков он в постели и непринужденном общении. И в этот момент она расцветает, полностью отдаваясь страсти.
– Вы сегодня потрясающе выглядите, – улыбнувшись, бросил Потемкин вслед секретарше. – Этот летний день вам к лицу!
– Спасибо, Кирилл Ханович. – Она, как всегда, изящно развернулась к нему, закрывая за собой полупрозрачную дверь.
Потемкин опять обратился к компьютеру. «Так, что там у нас… “Концепция продвижения бренда северо-западной строительной компании на рынке северо-западного региона”. Понятно. “Цель проекта: увеличить узнаваемость бренда, привлечь муниципалитеты к реализации совместных проектов…” Ясно, хотя очевидна тавтология. “Инструменты: в одном из городов снимается фильм об успешном строительстве доступного жилья с использованием технологий СЗСК… показ по одному из центральных телеканалов… пресс-конференция… промо-сайт… статьи в федеральной и региональной прессе…”» Потемкин отвернулся от экрана:
– Блядь, какой бред! Ну кто это все пишет?! Головы поотрывать. Неужели непонятно, что невозможно продвигать компанию с названием «Сызыэска»!
Ему на ум сразу пришла сцена из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Что за репертуарчик у вас?! Давайте что-нибудь современное, массовое… Тили-тили там, трали-вали…» Кирилл вдруг просиял. «ВАЛЛИ! Надо переименовать фирму в ВАЛЛИ. Будет звучать как „фирма Вали“, то есть контора губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко… Еще вот ассоциации: Валли – положительный герой диснеевского мультфильма, он убирает мусор и помогает человечеству вернуться на Землю. Премия „Оскар“ опять же… Да, точно! Можно пиратским образом задействовать визуальный образ. Только надо расшифровать… Сейчас придумаем. Э-э-э… „Виртуальная Ассоциация Лысых Латентных Извращенцев“. Потемкин громко расхохотался, радуясь неожиданной находке. Он извлек из ящика стола пачку „Мальборо“, достал сигарету и закурил, катаясь взад-вперед на кресле с колесиками и пуская в потолок кольца дыма. «Пожалуй, не пройдет… Хотя на будущее, для конкурентов, надо приберечь. Может, с другой стороны зайти? Как там этого дурацкого робота в оригинале? WALL’E? О’кей. Может, West Association of Luxury Landscape Engineering? [1] Нет, ерунда какая-то. Для ландшафтного дизайна, конечно, покатило бы, а здесь не тот случай. Но «инжиниринг» – слово подходящее, да».
1
Западная ассоциация ландшафтного инжиниринга класса люкс (англ.).
Паззл не складывался. Кирилл взял листок бумаги, написал в колонку В-А-Л-Л-И и начал мучительно подбирать слова к первым трем буквам. Через минуту что-то нарисовалось. «Высокопроизводительный Аттестованный Лицензированный Легкодоступный Инжиниринг». Корявенько, не прокатит. Внезапно его озарило: «А, кстати, это же у нас северо-западный регион? Там со времен совка все на фиников молятся, а слово „валли“ наверняка чухонское. Что там у нас такое valli?» – Потемкин открыл переводчик с финского на русский. Ага, «интервал». Из учебника по геометрии Кирилл помнил, что интервал – «множество точек прямой, заключенных между точками А и Б». То есть интервал как бы заполняет собой пустое пространство. Для строительной фирмы очень подходящая легенда. Значит, надо найти в Лапландии какихнибудь оленеводов и зарегистрировать фирму «Интервал», а потом ввести ее в номинальные учредители СЗСК. Ко всему прочему, учредитель из страны Евросоюза – это как бы символизирует окно в Европу. Потемкин запустил презентационный редактор и написал слоган:
КОРПОРАЦИЯ «ВАЛЛИ»: МЫ СТРОИМ БУДУЩЕЕ!
Европейское качество по доступным ценам.
Пропустив несколько строк, Кирилл улыбнулся и добавил:
Вдруг витязь вспрянул; вещий ФиннЕго зовет и обнимает:«Судьба свершилась, о мой сын!Тебя блаженство ожидает;Тебя зовет кровавый пир;Твой грозный меч бедою грянет;На Киев снидет кроткий мир,И там она тебе предстанет»…Потемкин затушил бычок, подпер голову рукой и тяжело вздохнул:
– Обрыдло.
Кирилл руководил небольшим пиар-агентством. Он же был и его хозяином. Если совсем откровенно, то он сам и был этим агентством. Поэтому оно и называлось «КонтрПроект». Логотип фирмы представлял собой перевернутую задом наперед букву «К», стилизованную под открытую книгу, и поднятую вверх ладонь, как на флаге Абхазии, – будто бы кто-то голосовал «за». По официальной легенде название расшифровывалось как «контрактное проектирование». На деле же и дураку было понятно, что заглавные буквы «К» и «П» обозначают «Кирилл Потемкин». У Потемкина, конечно, было в штате несколько оболтусов – копирайтеров и криэйтеров, за которых все равно все приходилось переделывать. Но на крупные проекты Кирилл собирал специальные бригады из числа знакомых фрилансеров – слава богу, таких на обмельчавшем кризисном рынке было навалом. На фоне крупных рекламных и пиар-монстров, жирующих от обслуживания администрации президента, министерств, госкорпораций или губернаторов, агентство Потемкина казалось маленькой канонеркой, плутающей в тени линкоров. Но канонерка, надо сказать, была весьма маневренная. Ведь самое главное в этом бизнесе – найти заказ. А это Потемкин умел делать, пользуясь своей репутацией кудесника-сверхчеловека от пиара. И связями, которыми он оброс за пятнадцать лет.