6том. Остров Пингвинов. Рассказы Жака Турнеброша. Семь жен Синей Бороды. Боги жаждут
Шрифт:
Но вот однажды, пребывая в городе Ванн и проповедуя там евангелие, прослышал он, что в его отсутствие ивернские монахи отступили от устава святого Галла. Тотчас же, рьяный, как наседка, собирающая своих цыплят, поспешил он к заблудшим чадам своим. Ему шел тогда уже девяносто седьмой год; но, согбенный годами, он сохранял еще силу в руках, а звуки его голоса широко разносились вокруг, как зимний снег по глубокой долине.
Аббат Будок вернул святому Маэлю ясеневый посох и поведал ему о том жалком состоянии, в коем находился монастырь. Монахи рассорились из-за вопроса о том, когда надлежит праздновать пасху. Одни стояли за римский
Царила в ней и другая причина беспорядков. Монахини острова Гад, в прискорбном забвении былой добродетели, то и дело подплывали в лодке к ивернскому берегу. Монахи принимали их в странноприимном доме, и греховный соблазн распространялся все больше и. больше, приводя в отчаяние благочестивые души.
Свое правдивое повествование аббат Будок закончил следующими словами:
— Появление этих инокинь погубило невинность и покой наших монахов.
— Готов этому поверить, — отвечал блаженный Маэль. — Ибо женщина — это ловко расставленная западня. Только почуял ее — и уже попался. Увы, восхитительная прелесть этих созданий издали действует еще сильнее, чем вблизи. И чем меньше они удовлетворяют страстное желание, тем больше внушают его. Именно потому и сказал поэт, обращаясь к одной из них:
Вы здесь — от вас бегу, вас нет — я снова с вами.Оттого-то мы и видим, сын мой, что приманки плотской любви более властны над отшельниками и монахами, нежели над мирянами. Бес похоти всю жизнь искушал меня разными способами, и самым сильным искушениям подвергался я вовсе не при встрече с какой-либо женщиной, даже прекрасной и благоуханной. Они порождались во мне образом женщины отсутствующей. Еще и поныне, на закате дней моих, когда я вступаю в девяносто восьмой год жизни, враг рода человеческого нередко вводит меня в грех против целомудрия, по крайней мере в помыслах моих. По ночам, когда я зябну на своем ложе и старые кости мои глухо стучат одна о другую, я слышу чьи-то голоса, читающие мне второй стих третьей Книги Царств: «И сказали ему слуги его: пусть поищут для господина нашего, царя, молодую девицу, чтобы она предстояла царю, и ходила за ним, и лежала с ним, и будет тепло господину нашему, царю». И Диавол показывает мне отроковицу в расцвете первой юности, и она говорит мне: «Я — твоя Ависага. Я — твоя Сунамитянка [18] , господин мой, дай мне место на ложе твоем».
18
«Я — твоя Ависага. Я — твоя Сунамитянка…» — Согласно библии юная сунамитянка Ависага была подругой старости царя Давида.
— Поверьте мне, — добавил старик, — только особая милость божья помогает монаху сохранять целомудрие в делах и в помыслах.
Приступив к восстановлению в монастыре мира и чистоты нравов, он исправил календарь сообразно хронологическим и астрономическим исчислениям и обязал всех монахов отныне его придерживаться; падших духовных дочерей святой Бригитты он отослал в их обитель, — однако не только не изгнал их с позором, но велел проводить на корабль с пением псалмов и литаний.
— Окажем уважение им, как
И святой обратился к своим монахам с увещанием соблюдать монастырский устав.
— Когда над кораблями не властвует кормило, — говорил он, — над ними властвуют подводные скалы.
Глава III. Искушение святого Маэля
Не успел блаженный Маэль восстановить благочиние в Ивернском аббатстве, как до него дошла весть, что жители острова Эдика, первые его новообращенные, самые дорогие его сердцу, снова впали в язычество и снова стали вешать венки из цветов и шерстяные повязки на ветви священной смоковницы.
Лодочник, принесший это прискорбное известие, высказал опасение, как бы эти заблудшие не предали огню и мечу воздвигнутую на берегу острова часовню.
Святой решил незамедлительно навестить неверных чад своих, дабы вернуть их на стезю истинной веры и удержать от святотатственных бесчинств. Подойдя к бухте, где стояло на причале его каменное корыто, он обратил свои взоры на судостроительные верфи, уже тридцать лет как сооруженные им в глубине бухты и в этот час оглашаемые визгом пил и стуком молотков.
И тут диавол, неутомимый в своих кознях, вышел из верфей, приблизился к святому, приняв обличье одного из монахов, по имени Самсон, и стал так искушать его:
— Отец мой, жители острова Эдика непрерывно предаются греху. С каждым мгновением они все больше удаляются от бога. Они уже готовы предать огню и мечу часовню, воздвигнутую трудами славных рук твоих на берегу острова. Время не терпит. Не полагаешь ли ты, что твое каменное корыто быстрее пойдет по водам, если оснастить его, как судно, снабдив рулем, мачтой и парусом? Ведь тогда тебе будет помогать ветер. Руки твои еще сохранили силу и способны управлять судном. А также неплохо бы к передней части твоего апостолического корыта приладить острый волнорез. В своей мудрости ты сам, должно быть, уже подумал об этом.
— Конечно, время не терпит, — отвечал святой старец. — Но поступить по твоему совету, сын мой Самсон, — не значит ли уподобиться маловерам, не желающим положиться на помощь божью? Не значит ли это презреть дар самого господа, пославшего мне каменное корыто без всякой оснастки и без паруса?
На этот вопрос диавол, превеликий богослов, ответил другим вопросом:
— Но, отец мой, похвально ли будет ждать сложа руки помощи свыше и все испрашивать у всемогущего, вместо того чтобы действовать по человеческому разумению, своими силами?
— Конечно, нет, — ответил святой Маэль. — Отказываться действовать по человеческому разумению — значит искушать господа бога.
— А в наших обстоятельствах, — продолжал диавол, — не велит ли человеческое разумение оснастить корыто?
— Это было бы так при невозможности другим способом поспеть вовремя к цели.
— Хе-хе, значит твое корыто так быстроходно!
— Оно так быстроходно, как это угодно господу богу.
— Что ты об этом знаешь? Оно способно двигаться не быстрее, чем мул нашего аббата Будока. Это просто старый башмак. Разве нам возбраняется прибавить ему быстроты?