7 дней в июне
Шрифт:
– Тебя тоже дернули? Здорово – вместе значит будем?
– Вова. Во-первых, я пока не знаю, зачем меня дернули, если честно – пока даже не очень знаю, к кому дернули, сейчас зайду в канцелярию и…
– И никуда заходить не надо, я знаю, куда тебе идти. Вова схватил меня за руку и потащил к кабинету, на котором, по идее, надо было повесить табличку «Заяц? Волк!» – для кабинета главного шефа она подходила бы как нельзя лучше – отражала бы противоречие между фамилией и характером. У кабинета Вова остался в коридоре, а я кашлянув для приличия, зашел в кабинет большого шефа. Там было не людно – «каждой твари – по паре» – фэйсы, убоповцы, убойщики, бхссники – короче, как я уже говорил, «каждой твари по паре». Из наших, кроме меня, был Андрюха – когда-то зам. по следствию в соседнем районе, сбежавший от административной работы в важняки следственной части. Слово взял главный:
–
А то как же. Конечно, есть. Понятно – опера, понятно – Андрюха, а у меня-то какая задача?
– Есть вопрос. Сергей Петрович, а в каком качестве в состав группы вхожу я?
– Вопрос понятен. Отвечаю – в качестве надзирающего. За соблюдением законности, само собой. А при необходимости – для участия в производстве следственных действий. Насколько я помню, раньше у вас в паре – кивок в сторону Андрюхи – это неплохо получалось.
Это да. Были времена – когда сто пятая была сто второй… Ну ладно, теперь наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!
До Литейного долетели быстро – движение на улице почему-то практически отсутствовало – видимо большинство граждан прильнули к голубым (не подумайте ничего плохого) экранам. Встретили нас как родных – прапорщики на входе – не том, который со стороны Литейного, а том, который со стороны Захарьевской – дотошно и придирчиво проверили документы и, под конвоем третьего прапорщика, отправили наверх, где в одном из больших кабинетов (кучеряво живут, однако, после того как ГУВД переехало) нас встретил четвертый прапорщик и груда всего – начиная от полевого обмундирования и обуви и заканчивая сухпаями в отвратительного цвета зеленой упаковке (ну не люблю я такой цвет, не люблю). После процедуры переодевания, прикрепления звездочек и прочего положенного безобразия (интересно, где фэйсы нарыли эмблемы военной прокуратуры – хотя что уж тут, гарнизонная – через Литейный перейти), примерок кепариков, ботинок – еле нашли мой размер, не потому, что большой, а потому, что маленький – ноги в маму – и получения в оружейной комнате оружия – нам с Андрюхой, кроме ПМ с двумя обоймами, ничего не доверили – остальные вооружились значительно серьезней – встал закономерный вопрос: ну и? Все понимающе переглянулись – и дружно посмотрели на бхссников:
– Вот идет начальник УР… – затянул Володя.
– … вечно пьян и вечно хмур – продолжил один из оперов угрозыска.
– Вот идет БХСС… – присоединился его коллега из УБОПА, по-моему, Игорь его зовут – раньше пересекались, но так… не тесно.
– СЛАДКО ПЬЕТ И СЛАДКО ЕСТ! – продолжили хором все, кроме, собственно, героев поговорки.
Один из них, которого все и всегда, начиная с первого дня работы на земле называли Михалычем, обреченно вздохнул:
– Пошли, Серега – наш путь лежит в магазин.
Угу, в магазин, щщаз. Знаю я вас – вам до своего кабинета на Захарьевской дойти ближе, чем до магазина, да и выбор у вас там – если и не больше, то в плане качества – точно лучше. В свое время, лет десять назад, был смешной эпизод – в районном УВД, после какого-то праздника, начальник вызвал в коридор начальников БЭП и УР – для выяснения вопроса, кто метнул… эээ… кого стошнило перед доской почета? Начальник УР утверждал, что это были БХССники, однако начальник ОБЭП нашел доказательство, которое камня на камне не оставило на этой версии: потрогав то, что находилось на полу, носком остроносого лакированного ботинка, он извлек из вязкой массы неприятного цвета и еще более неприятного запах кусок вареной колбасы и, четко и раздельно, как будто произнося определение аксиомы из геометрии, заявил: МОИ. ТАКОЕ. НЕ. ЕДЯТ. Что и говорить – доказательство было признано убедительным.
Михалыч вместе со своим спутником вернулись минут через двадцать – видимо, найдя напитки у себя, за закуской пошли к начальнику своего отдела – помнится, в свое время, когда я участвовал в обыске у его предшественника, там был Баальшой холодильник с Баальшими запасами ЕДЫ – именно так, ЕДЫ с Большой Буквы. Что было дальше, вы хотите спросить? Ну, я думаю, вы и сами об этом догадались. Через пару часов этого самого, когда вискарь, которого я не пью, уже подходил к концу, а водка, которую мы пили втроем с Вовкой и Андрюхой, была еще вполне выпивабельна…, нет, наливабельна… нет, употреблюема – к нам на огонек забрел зам. начальника хозяев.
– Ну что, готовитесь? Это правильно. Только вот что, мужики – у вас полчасика еще есть – и край. Машина уже под парами, самолет в Пулково – тоже. ВАША группа летит в Минск.
Хмм… Оказывается, мы не единственные? О как… Ну – по крайней, что ли? Володя, закусывай, закусывай. Еще по одной? Ну да. В самолете уже наливать не будут. А кто-нибудь в курсе, зачем мы вообще туда летим? – закусывай, Володя, закусывай. Немцы? Фашики? Ну, блин, вы приколисты. Ты, Вова, закусывай, не отвлекайся – Володю что-то уже слегка повело и я начал опасаться за его ммм… самочувствие. Интересно, а на борту будут стюардессы? Красивые? Кстати, о стюардессах – Володя, закусывай.
Через полчаса мы уже на двух микроавтобусах – барахла у нас значительно прибавилось – доехали до Невского, свернули на Лиговку, выскочили на Московский и, мигая мигалками и сиреня сиренами, понеслись в сторону аэропорта.
А перед этим я позвонил жене.
Посадка в самолет прошла быстро – ибо всем было не до формальностей. Конечно, сотрудники службы авиационной безопасности аэропорта посматривали на нас косо – и я мог их понять. Еще бы! Опера тащили на себе все, что может им (и нам с Андрюхой) пригодиться в ближайшем будущем – от противогазов и баллончиков со слезоточивым газом до автоматов и пары «одноразовых» гранатометов. Вот за что я люблю «Боинги-737» – так это за их объемистые места для ручной клади – летели бы в нашей «тушке» – все имущество, нажитое операми непосильным трудом, оказалось бы на коленях – в том числе и у нас. Кроме нашей команды в самолет загрузились бойцы «Града» и «Тайфуна» – всего где-то 40 человек. Спецназовцы «обнюхались» и заняли салон эконом-класса – видимо, лишать бизнес-класса компанию, в которой самый младший по званию носил майорские звезды, они посчитали неэтичным. До конца полета мы их так больше и не увидели. Стюардесса, традиционно заявив о том, что командир корабля пилот 1 класса Бурбурбурбульский – фамилию, как всегда, разобрать было трудно – и экипаж в ее лице приветствуют нас, провела мастер-класс по пользованию надувными жилетами (и где там у нас по пути море, интересно?) и надувными трапами, после чего пожелала приятного полета и удалилась. Вопреки обычаю, не курить в салоне она не предлагала – видимо, резонно решив, что требовать такого подвига от людей, которых везут в сторону заведомых неприятностей, не стоит. Табло «не курить» также не загорелось, поэтому, когда самолет оторвался от бетонной дорожки взлетной полосы, а мы налили по первой за взлет (Вовка, черт – пьяный-пьяный, а подрезать со столу наши бутылочки беленькой не забыл), маханули ее, последовало предложение закусить курятиной, что мы с удовольствием и сделали. Я затянулся своим любимым «Честером», Вовка, по соседству, – «Парламентом», а занявший козырное место у иллюминатора некурящий Андрюха – и тем и другим сразу, естественно в пассивной (хе-хе) форме. Как ни странно, мое предположение о том, что кормить, а тем более поить на борту нас не будут, категорическим образом не подтвердилось. Судя по всему, начало гмм… событий никак не повлияло на работу Пулковской фабрики по приготовлению авиапайков – или как там это заведение называется. Короче говоря, вторую, третью и следующие мы закусывали уже настоящей курятиной и нахваливали прекрасную, милую и волшебную стюардессу, которая отвечала на все наши комплименты дежурной улыбкой до ушей. Сидевший за моей спиной Михалыч внезапно потрепал меня по плечу и сказал:
– Смотри-ка, а она вся в белом, да еще и длинном…
– Ну и? Тебя ее «календарь» интересует, что ли?
– Да не… Я про «длинный, белый»…
Мы с Андрюхой, который (поняв, что в окошке высматривать особо нечего – все то, что внизу, видено неоднократно и с разных курсов) прислушивался к нам, в голос захохотали, к нашему ржанию присоединилось ржание Михалыча, остальные, слегка недоумевая, смотрели на нас.
– Чего ржете, кони? – спросил нас убоповец Игорь.
– Ту это… короче, случай был… сейчас, расскажу. – такого прикола Михалыч, естественно, забыть не мог.