7 и 37 чудес. Первые семь чудес, Ближний Восток и Средняя Азия
Шрифт:
Буркхардт остановился в амфитеатре. Нижние ряды и сцена были засыпаны землёй, но всё равно нетрудно было представить себе этот театр, заполненный народом. Путешественнику стало как-то не по себе. Он находился в пустом, много столетий пустом городе, но ему вдруг показалось, что сейчас появятся тени законных хозяев этого таинственного места.
…Чернобородый человек в длинной одежде пилигрима заспешил к выходу из города, к узкому ущелью. Заходящее солнце красило стены сказочных дворцов в алый, кровавый цвет, и стены эти сходились всё ближе, стараясь поглотить незваного пришельца. Последние два километра Буркхардт бежал по извилистому ущелью, и ему чудились чьи-то тяжёлые шаги сзади…
Караванщики встретили пилигрима
Отчёт Буркхардта о городе Моисея был опубликован только через десять лет, уже после смерти самого путешественника. И как ни короток он был, сразу вызвал интерес к таинственному городу в Синайской пустыне. О городе говорили, писали, строили догадки. За Буркхардтом последовали другие путешественники, историки обратились к древним рукописям, и разгорелся яростный спор.
Сторонники библейской версии уверяли, что этот город, называемый римлянами Петрой, — тот самый Синай, который упоминается в Библии (Петра по-гречески «скала»). Именно здесь останавливались евреи во время Исхода, и это ими построен таинственный город. Найдены были и документы, в которых говорилось, что Фулчер, капеллан и хронист короля крестоносцев Балдуина I, побывал там в 1101 году и также считал, что этот город и есть Синай.
Но чем больше людей бывало в городе, найденном Буркхардтом, чем больше находилось документов, относящихся к истории Петры, тем слабее становились позиции сторонников библейской версии. И уже первые раскопки в начале нашего века полностью разрушили позицию библеистов. Петра никакого отношения не имела ни к Моисею, ни к Исходу евреев из Египта. В начале VI века до нашей эры в Синайские горы перекочевало арабское племя набатеев. Пришельцы с севера вытеснили оттуда племя эдомитов. Главный город эдомитов, Села, находился в оазисе. Скрытый горами, в стороне от торговых и военных путей, богатый родниковой водой, этот оазис оказался идеальной крепостью, так как единственный путь, ведущий туда — Сик, двухкилометровую щель в скалах, — могли защитить несколько солдат. Впоследствии набатеи покорили соседние племена и распространили свою власть на весь район Синайских гор. Села превратилась в крупнейший торговый центр на пути из Южной Аравии к Сирии и Ливану. К 312 году до нашей эры набатеи стали настолько сильны, что им удалось отразить два военных похода, предпринятых против богатого горного царства Антигоном, царём Сирии, наследником Александра Македонского. Набатеи были союзниками египетских Птолемеев, а впоследствии Рима, и их войска участвовали в походе римского императора Галла против Аравии. Юлий Цезарь просил царя набатеев Малика прислать кавалерийский отряд для египетской войны. Столица их стала известна во всём мире под именем Петра.
Вершины своего могущества набатейское царство достигло на рубеже нашей эры, когда границы его простирались до Дамаска. Однако набатеи не могли противостоять Риму. Вслед за покорением Сирии и Палестины настала очередь и Петры. Последние независимые цари Петры оборонялись ещё в течение нескольких десятков лет, используя в качестве укрепления окружающие её горы, но в конце концов вынуждены были сдаться. В 105 году император Траян захватил Петру, царство набатеев подчинилось Римской империи.
Это не значило, что Петра полностью потеряла самостоятельность. Римляне были заинтересованы в том, чтобы маленькие царства вроде Петры, Пальмиры и Коммагены сохранили определённую автономию, прикрывая восточные владения Рима от воинственных соседей. Петра служила заслоном в первую очередь от парфян и от кочевых бедуинских племен, нападавших на караваны и угрожавших обширной торговле Рима с Востоком.
Набатеи принадлежали к арабским племенам, а писали они на арамейском языке, который был латынью тех мест, и именно их письменность, развившаяся из арамейской, послужила основой современной арабской письменности. Наибольшего расцвета Петра достигла в годы римского господства. Почти каждый караван, шедший из Аравии, останавливался в городе, где было много воды: все ручьи и родники окрестных гор тщательно учитывались, и ни капли влаги здесь не пропадало даром. В многочисленных цистернах и водоёмах круглый год хранилась свежая, чистая вода, богатство более ценное, чем золото.
Очевидно, первые обитатели города Селы жили в пещерах — скалы из мягкого песчаника хорошо поддавались обработке, а дерево в этих местах почти не встречается. Город не мог разрастаться в ширину: скалы надёжно окружали тесную долину, а вершины их были заняты святилищами, древними алтарями. Приходилось врубаться в скалы.
Скотоводам-эдомитам, жившим в пещерах, недосуг было думать о том, красива ли эта пещера, главное — в ней тепло зимой, когда горит костёр, и прохладно в жару. Чёрными языками полосовали скалы мазки копоти: дым стелился, выходя наружу.
Набатеям хотелось сделать столицу красивой. Сначала украшали могилы: ассирийские и египетские пилоны и гладкие стены — спрямлённый откос скалы. Потом кто-то вырезал портал над дверью в пещеру. Появился первый пещерный храм…
Самые великолепные сооружения в городе — храмы и роскошные гробницы царей, римских губернаторов, богатых купцов. Здесь бывали купцы со всего мира, и неудивительно, что набатеи, которые и сами не любили сидеть дома, отлично знали о том, как и что строится в других странах. Поэтому в течение столетий стиль скальных зданий менялся от лаконизма Египта и Ассирии до изысканных и пышных храмов позднего Рима и Византии.
С падением Рима замерли оживлённые торговые пути, потеряла своё значение и Петра. В ней ещё жили два-три столетия после гибели Рима, и здесь даже находилась резиденция византийского епископа, но уже ко времени крестоносцев Петра была полностью забытым и мёртвым городом. Родники и источники, за которыми никто не следил, постепенно оскудели и высохли, и пустыня поглотила оазис. И только легенды о том, что в этих местах Моисей разрубил посохом гору и здесь останавливался со своим народом, отдыхая от долгого пути, сохранялись среди редких кочевников, поражённых величием города.
Сегодня Петра не так недоступна и далека, как во времена отважного швейцарца. От Аммана сюда проложена дорога, и время от времени восторженные толпы туристов заполняют мостовые Петры, фотографируются на фоне колонн царских гробниц и на ступенях театра. За последние годы археологи расчистили основные улицы города, раскопали алтари и храмы на вершинах окрестных холмов, поставили на место упавшие колонны и подновили триумфальную арку. И всё-таки в городе ещё хватит работы не одному поколению археологов и искусствоведов.
Мавзолей Эль-Хазне. Иордания
Когда туристы подходят к Сику, их предупреждают: будьте осторожны. Петра не всегда охотно впускает гостей. Нет, не духи давно погибших набатейских солдат стерегут проход в скалах. Сама природа, раньше покорная людям, стала мстительной и коварной. Если в горах пройдёт случайный ливень, что хотя редко, но случается, вода стекает вниз, к Петре. Раньше здесь были водоёмы и цистерны, которые разбирали, укрощали воду, как бы много её ни было. Теперь же поток, смешанный с камнями и грязью, бросается к Сику — единственному выходу из котловины. Путник, оказавшийся там в это время, обречён на смерть. Пятиметровая стена воды внезапно, без всякого предупреждения, заполняет ущелье, и некуда податься, некуда бежать от потока: стены отвесны. Так погибла недавно на пути к Петре большая группа туристов.