7 побед Берии. Во славу СССР!
Шрифт:
О Берии и здесь нет ни слова, Сечкин его если и упоминает, то лишь для того, чтобы мазнуть чёрной краской. Но во всём, вышеописанном, виден почерк именно Лаврентия Павловича: чёткая структура, развитие технических средств, подготовка кадров, надёжная связь, моторизация.
И — не забудем — разведка! Разведка массовая, на предельно низовом уровне, разведка, по сути, проводимая простыми людьми, самим народом, и поэтому наиболее надежная и достоверная!
Такую разведку уместно назвать «муравьиной» — отдельный муравей несёт немного, но в итоге вырастает огромный муравейник!
ИТАК, уже к концу 1939 года погранвойска преобразились. И их высокое качество было подтверждено самым наглядным образом — в боях.
По самой сути своих функций пограничники не должны воевать как армейцы. А вот же — пограничники Берии воевали, да ещё и как! Их боеспособность уже к концу 1939 года была так хороша, что в финской войне, изобиловавшей просто-таки преступными просчетами армейцев, ситуация иногда складывалась анекдотическая.
Совместной директивой наркома обороны Ворошилова и наркома внутренних дел Берии № 16662 от 14 сентября 1939 года, то есть до начала боевых действий, было предусмотрено, что с их началом погранвойска входят в оперативное подчинение командования РККА до выхода частей РККА на рубеж 30–50 километров в глубь финской территории.
К середине декабря многие части 9-й армии на этот рубеж вышли, однако войсковые командиры по-прежнему требовали выделения для поддержки подразделений пограничных войск.
Кончилось тем, что 17 декабря начальник штаба погранвойск НКВД
Карельского округа полковник Киселёв направил в штаб 9-й армии доклад, в котором тактично, но твёрдо напомнил армейским генералам, что дело погранвойск — охрана госграницы, а не прорыв сильно укрепленной обороны.
Как видим, пограничники умели не только задерживать нарушителей, но и воевать как полевые войска, и воевали получше армейцев. А Берия озаботился тем, чтобы «зелёные фуражки» умели воевать ещё лучше и воевать лучшим оружием.
Так, одним из неприятных для нас сюрпризов финской войны стало массовое применение финнами автоматов «Суоми». Образцы их в Наркомате обороны имелись и до войны, но в ходе боевых действий появились как новые трофейные автоматы, так и возможность составить представление об их эффективности в бою.
Однако никто из высоких военных чинов — ни прежний нарком маршал Ворошилов, ни сменивший его нарком маршал Тимошенко, ни начальник вооружений РККА маршал Кулик, ни начальник Генштаба, генерал армии Жуков автоматы так и не оценили. Кулик как считал, что автоматы, мол — это «оружие полиции и гангстеров», а вот русская трехлинеечка, мол, не подведёт, так и после финской кампании своего мнения не изменил.
Валить, впрочем, всё на Кулика нечего — в «болоте» довоенного Наркомата обороны и других «куликов» хватало.
Поэтому армия массовых заказов промышленности на автоматы не сделала, хотя в СССР имелись неплохие отечественные разработки.
Увы, даже после финской войны армия автоматы не жаловала. В 1940 году, при налаженном оружейном производстве,
Вскоре — после начала Великой Отечественной войны — их срочно поручали делать чуть ли не кроватным мастерским — заводское производство не могло удовлетворить потребности армии, понявшей, наконец, что это такое в маневренном бою — автоматы!
Зато верные выводы задолго до войны сделал нарком внутренних дел товарищ Берия. И заказал для погранвойск столько автоматов, сколько позволяла смета расходов Главного Управления погранвойск НКВД.
К началу 1941 года только в Украинском пограничном округе имелось на вооружении 300 станковых пулемётов, более 600 ручных пулемётов и немало автоматов. А кроме того — около 500 автомобилей — Берия и о повышении мобильности погранвойск не забывал.
В пяти отрядах Белорусского пограничного округа имелось 200 станковых пулемётов, около 400 ручных пулемётов, около 6,5 тысячи самозарядных винтовок и 2,5 тысячи автоматов.
Причём в 1940 году для усиления огневых возможностей погранзастав было дополнительно выделено 3515 пистолетов-пулемётов (автоматов), 1200 самозарядных винтовок и 110 станковых пулемётов, а в марте — апреле 1941 года — 357 ротных миномётов РМ-50, 45 станковых пулемётов и 18 противотанковых ружей.
Это и было то, что генерал Сечкин назвал «перевооружением сухопутных пограничных частей современным стрелковым оружием», «забыв» при этом упомянуть, что таковое перевооружение — результат прозорливости наркома Берии.
Относительная насыщенность погранвойск автоматическим оружием перед войной во много раз превосходила армейские показатели. И с началом войны НКВД пришлось порой делиться с армией своими запасами, хотя они подчинённым Берии и самим были нужны для боёв с теми же немцами!
ДО СИХ пор многие уверены в том, что Сталин не верил в близость войны уже в 1941 году, что его разуверял Берия, в ведении которого была советская разведка.
Однако это — не совсем так, а точнее — совсем не так!
В действительности всё обстояло иначе — с точностью, как говорят математики, «до наоборот».
Во-первых, с 3 февраля 1941 года Лаврентий Берия внешней разведкой не руководил, и её данные на стол Сталину укладывал Всеволод Меркулов, потому что 3 февраля единый наркомат — НКВД был разделён на два отдельных наркомата — внутренних дел и государственной безопасности.
О причинах этого скажу позже.
НКВД СССР по-прежнему руководил Берия, а НКГБ возглавил его бывший первый зам и начальник ГУГБ Меркулов. Внешняя разведка осталась, естественно, в НКГБ, но и эта разведка, к слову, Сталина насчёт невозможности войны не успокаивала, а совсем даже наоборот.
Что же до Берии, то он, хотя уже не руководил разведкой НКГБ, имел под своей рукой разведку пограничных войск НКВД СССР.
Это была приграничная разведка, и среди её информаторов не числились «сливки общества», зато ей помогали простые люди: поездные машинисты, смазчики, стрелочники, скромные поселяне и жители приграничных городков. Они собирали информацию как муравьи, и, собранная воедино, она давала наиболее объективную картину происходящего.
Итог же работы этой «муравьиной разведки» нашёл отражение в записках наркома внутренних дел СССР Берии Сталину.