7. Найм

Бирюк В.

Но тут истерика у меня началась сразу. Только к берегу пристали, только начали выгружаться — Потаня с Филькой подошли. Во всей этой суете под факелами вижу: ползёт у Фильки какая-то гадость мелкая по рукаву. Если бы не целая ночь с таким… факельным освещением — не заметил бы. Но после стольких часов вглядывания в пляшущие тени…

– Филя, это что?

– Где? Дык… известно чего — вошка. А мы её — бздынь. Во, теперя она вона у того мелкого. Гы-гы-гы.

Как меня затрясло… Чуть слюнями брызгать не начал. А этот придурок меня успокаивает. Типа:

– Как же без этого… оно ж само… тварь божья… скотина ж без ей

жить не может…

Я бы поверил. Погрустил, посочувствовал. Опечалился бы и преисполнился бы. Неизбывности с неотвратимостью и безысходностью. На всё, дескать, воля Творца или там — его творценутые законы.

Но вот беда-то какая: в своей первой жизни мне пришлось в разных местах побывать. И в таких коровниках, где вошки толпами гуляли, а блохи стадами скакали. И где всего этого не наблюдалось вообще. Вот там где «вообще» — удои были выше. Не потому, что насекомые молоко воруют, а потому, что если в чём-то одном — чистота и порядок, то часто и в остальном — тоже. Чистота — это разумно организованная технология очистки местности. Если у конкретного хомнутого сапиенса хватает ума и тщательности хоть одну технологии выдерживать, то и правильно исполнять технологию доения и кормления — наверно сможет.

Это ж так просто! Если у человека в дому свалка, беспорядок, то у него и в мозгах аналогично. И — наоборот.

А тут как быть? Вот я притащил с полсотни человек. Если их по дворам ставить — к утру насекомые на них переползут, по узлам спрячутся. Потом их вывести… Санприёмник у меня не получился — впустую напрягался. Или — напрягался, но недостаточно?

Но больше всего меня взбесила не философия с санитарией, а очень простая вещь — мой приказ не выполнен. Мой приказ! Я им тут что — почирикал и улетел?!

Как-то не помню у попаданцев таких ситуаций: людям говоришь, они кивают, соглашаются. И не делают. Не в экстремальных или боевых условиях, а в обычных, рядовых, повседневных.

– Почему не сделали?

– Дык… эта… да ну его…

Это даже не саботаж, не «душа не принимает», а просто… «да ну его». Поднять задницу, куда-то тащиться, чего-то шевелиться… «Ляг, поспи — и всё пройдёт» — русская народная рекомендация. В реальной жизни — самая типовая ситуация.

Единственное противоядие — долбодятелство. Мда… Как-то это не героически, как-то это скучно. Эльфизм-магизм-гоблинизм здесь не срабатывает. Поэтому приступаем к чисто человеческому занятию — к тупой долбёжке. В этическо-эстетическо-кинематическом исполнении.

Сначала этика — промывание мозгов с объяснениями.

Потанины оправдания я выслушал.

– Я им говорил. А они только поверху прибрались. Всё говорят: сейчас-сейчас, завтра-завтра. А тут покос, дерева валяют, лес возить…

– Самое главное правило у мужчины, Потаня — знаешь какое? Мужик сказал — мужик сделал. Не сделал — не мужик. Хоть с одной рукой, хоть с двумя. Я своим смердам обещал кучу неприятностей. Ты недоглядел, не настоял. Теперь мне эти гадости им придётся сделать. А ты мне в этом помогать будешь.

Дальше весьма сумбурно: на росчисти, где уже стволы свалили, да сложили — новосёлы укладываются. Девять девок и Прокуй — десять детей. Хорошо, что не на голой земле — веток много от вываленного леса. Чуть дальше — работнички будущие. Только они сначала мне всё майно из лодок вытащили.

Аким на меня снова озлился — лодку со своими оттолкнуть велел, пошёл дальше в Рябиновку. Даже не попрощался. Эх, благодарность человеческая, где ты? Ау?

С караваном разобрались — теперь пошла кинематика. На дворе деда Перуна нашлась «кобыла» — разложили Пердуновских мужичков по очереди — всыпали по два десятка плетей каждому. С приговором-припевом:

«Будешь вшей да блох кормить — Будешь поротым ходить. Ай лю, ай лю-лю Будешь поротым ходить».

Я ещё много чего придумать могу — стихи-то лучше запоминаются.

Кроме местных ещё двоих пришлых положили — не хотят они, вишь ты, котлы ставить. Мы, де, только в гребцы уговаривались. По два десятка горячих. И вопрос:

– Ну как? Будете делать по слову моему или продолжить?

Так нельзя: суета и беспорядок — сам знаю. Но остановиться не могу. Нужно всё и сразу.

Местных пороть кончили — пошло продолжение обещанного. Данные обещания надо исполнять. Мне от слова своего — отступать нельзя. У меня тут не сказания, а приказания. Порка — так, увертюра. Исполняем эстетику.

– Потаня, поднимаем семьи местных. Пускай теперь мужики всех своих обреют наголо. И — везде. Кто мявкнет — ещё по два десятка плетей. Не поможет — будем повторять. До полного исчерпания всех «мявов».

«Мявкать» начали все. Белобрысому пришлось вообще зуб выбить. Потом — по второму кругу порка. Потом — брижка. Всех, везде, у костра. Волосню, насекомых, тряпьё гнилое — в огонь. Вой стоит… будто «сушки» на рулёжке заезд устраивают. Но мне, после ночного безмолвия да шёпота листьев — даже нравиться. Как на большую товарную станцию попал. Жизнь вокруг, «Секс в большом городе».

Работнички мои как углядели такое — и сна ни в одном глазу. Встали вкруг и восторгаются — как мои смерды экспрессионистически своих жёнок бреют. В смысле — с выражениями, выражающими крайнюю степень экспрессии. Комментарии… уши вянут. Девки Меньшаковы, кто не спит, скулят потихоньку — куда ж это нас занесло-то? Неужто и вправду — к «Зверю Лютому»?

У меня такое чувство, что мои обещания, насчёт «выпьешь — отрежу» только вот в этот момент до Меньшака дошли.

Как вода в котлах закипела — пошла уже мойка. И людей, и зверей. До какого же состояния они своих собак довели! Собачки у них паршивенькие, но нельзя же так! Толпа бритых наголо мокрых дворовых шавок… Сюрреализм гавкающий… Кошек брить не рискнули — так… сбрызнули… кипяточком.

Не успеваю. Ничего не успеваю. Любава выскочила, пыталась на шею кинуться. Извини, деточка. Не до тебя. Прокуй ноет — а где кузня?

«Погоди-ка, детка, дай мне только срок. Будет тебе кузня, будет и свисток».

Пошёл с поднявшимися Чимахаем и Звягой посмотреть — что они тут наваляли… Мда… Начать и кончить. А за завалом из веток знакомые ритмичные звуки, знакомая картинка голой мужской задницы между раздвинутыми женскими ляжками — Ивица со своим… «поливальщиком» момент ловят. Как последний день живут. И то правда — надо этого «поливальщика» назад отправить. От греха подальше. Гниловатый парнишечка. Хоть и в Пердуновке, а лучше бы — без сильно воньких.