7. Найм
Шрифт:
Всё по классике: добровольные признательные показания под давлением неопровержимых улик. Ощутив безысходность и неизбежность, соучастники радостно закладывают друг друга и с огромной благодарностью идут на сделку со следствием. И правда — ну зачем нам княжий суд? Давайте полюбовно, «по согласию». Вместо виры и справедливости по «закону Русскому» — я согласен на долговую расписку. Типа: такой-то имя-рек получил от меня в долг те же 6 гривен, как за «пошибание робы». Под божеский процент — «нормальный рез» — 20 %.
Мономах, в своих дополнениях к «Русской Правде»,
Чарджи и Сухан процарапывают свои автографы в качестве свидетелей-послухов. При сумме долга свыше 3 гривен — свидетели обязательны. Иначе остаётся только сказать в суде: «сам дурак». По Мономаху: «речи ему тако: промиловался еси, оже еси не ставил послуховъ».
15 персональных берестяных грамоток с кровавым отпечатком большого пальца конкретной персоны. А то кресты в качестве подписей — меня не вдохновляют. Срок оплаты — полгода. Не будет оплаты — отдам вирнику. И тогда община-вервь заплатит и постой, и съездное-въездное-ссадное. Парни — всё понимают, соглашаются, «зачем нам вирник? — вирник нам не нужен». Сокрушённо кивают: «ты уж, боярич, зла не держи — бес попутал». Бес-то бес, но, похоже, Ивица за пару-тройку часов интенсивного труда заработала мне за сотню гривен. При её собственной себестоимости в одну ногату.
Мысль — не моя. Николай, забежавший к концу мероприятия, заглянул в грамотки, посчитал их и… «упал передо мной на колени в неизъяснимом восторге и глубоком душевном стремлении облобызать длань господскую». Искренний восхищение его выражался потоком слышанных от меня же междометий типа:
– Ну, ты, блин, и уелбантурил, хозяин! Круто дело вывернул! Чистый факеншит получается! Уж чего я в жизни повидал, но чтоб с одной девкиной дырки стока серебра за раз… будто дождём попёрло. Дай хоть к ручке приложиться — может и мне такая удача повстречается, может и я, возле головушки твоей, светлой ума-то-разума…
Учись Николашка. Попадизм — дело чрезвычайно прибыльное. Сходные технологии достижения сверхдоходности путём применения шантажа достаточно больших групп самцов хомосапиенсов по сходным основаниям — применялись и в 20–21 веках. Внедряем опыт грядущих эпох. Здесь конкретно — отечественной пост-индустриальной демократии.
Судебные дела — закончились, а настоящее дело — строительство — нет. Живём дальше.
Каждое утро, ещё затемно, я бежал на речку топиться.
Роман Полонский очень точно заметил:
– Я не мазохист. Но каждое утро принимаю холодный душ. И спокойно приступаю к делам. Потому что любое другое событие в течении дня уже не будет столь неприятным.
Увы мне, «как Илья-пророк молонию в реку кинет, так и вода охолонет» — русская народная примета. Пока «Илья» не пришёл — вода тёплая. Как парное молоко. Тихо. Туман ещё только-только собирается. Мир — тёмен, безвиден и… прекрасен.
Утопиться не удавалось, и мы с Суханом отправлялись в набег. Инспекционно-тренировочный. И хозяйство своё осмотреть, и здоровья поднабраться.
Первые дни мы бегали на заимку. По дороге, буквально из ничего, из поваленных стволов бурелома, торчащих веток, оставшихся пней подобралась такая нехилая полоса препятствий. Нашлось и где подтянуться, и где покрутиться, и где отжаться. Я, по молодости своего тела, избегаю осевых нагрузок — сжимающих нагрузок вдоль позвоночника. А вот проскочить метров двадцать на руках, цепляясь за ветки, как обезьяна в джунглях — милое дело.
Но можно и модифицировать. А повесим-ка на сучья ремни с петлями. А сделаем-ка уголок. Уцепился, ножки — параллельно земле. И пошли вверх, разводя руки. Ручки-ручонки. Дошёл до горизонта — повиси так. Ремни подвеса… дрожат. От дрожи напряжения моих мышц. А теперь пошли дальше, пока кулаки не окажутся под задницей. Вдох-выдох. А теперь так же медленно вниз. А теперь — цепляемся ножками, а ручки отпускаем. И — снова до горизонта. Спортивная, извиняюсь за выражение, гимнастика. Мда… Раньше не получалось. Вот чего попадизм с человеком делает!
Мара сперва сильно переживала по поводу моих ранних появлений у её ворот. Потом — по поводу столь скорого ухода Сухана.
Я уже объяснял — успешный секс повышает уровень эндорфинов в крови в четыре-пять раз. Как наркотик. Она, конечно, богиня, а он, натурально, зомби. Но оба — человеки. Вот они оба и подсели. Но, факеншит, как они сойдутся вместе — всё, на целый день оба выбывают из оборота! Сначала часами — даосизмом занимаются, потом втрое дольше — в себя приходят. «Ушедшему далеко по пути совершенства — долго возвращаться».
А у Мары своих дел куча. У Акима — руки, у Якова — ноги. Хорошо, что поймал момент — нагноение пошло. Выжгли калёным железом. Я ему ногу держал. Тоже… впечатление. У Ивицы — вывихи, у Елицы — свихи, у Прокуя — ожог:
– А-а-а! Ванька гадина! Ты куда меня приволок! Клещи не держат — в руках рассыпаются, горн — дырявый! Всё — дерьмо! Рукосуи безмозговые!
Чтобы не часто отвлекать Мару «путейскими экзерсисами», пришлось изменить «боярскую тропу» — поворачивать за речкой на восток, как мы на пруссов бежали. Хорошо. Трусишь себе в рассветной полутьме по лесу. Разгонишься да по стволу стоячему пробежишься. Сверху — роса дождём. Смешно. А там Рябиновка. Можно зайти, побудку сыграть. Просто для смеха. А можно тихо назад по другому берегу.
Итого — пятнадцать вёрст. Мохаммед Али каждое утро в качестве разминки бегал 10 миль вокруг ограды городского парка. У меня тут ни миль, ни города, ни парка. Но пример с великих людей я беру. И с Наполеона, и с Мохаммеда. Понятно, что великий полководец и великий боксёр в одном флаконе… Но я без фанатизма. Зато регулярно. Как Потаня. Каждое утро с разминки прибегаю, а он в макивару — рукой колотит. «Его пример — другим наука» — вдохновляет и самому расслабляться не даёт. Я уже про муравьёв говорил? Так вот, два долбодятельных муравья строят свой муравейник постепенно и непрерывно.