7000 километров по Африке
Шрифт:
Короткий крик снова прорезал пещеру. На этот раз кричал полковник, подпрыгивая на одной ноге. С трудом поняв из слов испуганного полковника, что кто-то его укусил, мы подхватили, Володю под руки и быстро поднялись на поверхность. На коже лодыжки, чуть выше края кроссовки, отчетливо виднелись две маленькие кровоточащие ранки.
Ситуация осложнялась: мы находились в трех часах хода Занзибара, а с собой противозмеиной сыворотки у нас не было. Пока Гассан осматривал место укуса, я перетянул ногу пострадавшего брючным ремнем и хотел было начать отсасывать яд ртом. Однако старик отстранил меня, достал из кисета какой-то плоский зеленый камень и привязал его к ранке. Я пытался было с ним поспорить об эффективности такого метода, нo услышал в ответ, что все обойдется, причем довольно быстро. Далее Гассан сказал, что укусившая Володю змея не может быть коброй, так как последняя
Авторитет Гассана уже давно вырос в наших глазах, и мы решили ему довериться. Тем более что другого выбора у нас было. Надев ласты и маски, мы отправились плавать над Причудливыми зарослями кораллового леса. Его замысловато изогнутые ветви напоминали то рога оленя, то покрытый инеем густой подмосковный кустарник. Между ними сновали десятки разноцветных тропических рыбок, что-то выклевывая из кораллов, будто маленькие птички. В каменных трещинах си- дели большие черные морские ежи, выставив во все стороны страшные иглы-колючки. По песчаным участкам дна медленно ползали красные, синие и белые морские звезды самых разнообразных форм и очертаний. Огромные, до полуметра длиной, зубастые раковины-тридакны неподвижно застыли, приоткрыв волнистые края своих створок. Это был загадочный и фантастический мир, к которому мы только начинаем прикасаться…
Накупавшись как следует, мы стали загорать, развалившись на белоснежном песке. Но уснуть не дал запах жареной рыбы, шедший со стороны костра, разведенного Гассаном. Оказывается, он прихватил с собой часть своего ночного улова и теперь пожарил нам на обед восхитительно вкусных морских угрей, называемых моконга. Мы ели рыбу на пальмовых листьях, запивая холодным баночным пивом и рассуждая о том, как все-таки неплохо живется кладоискателям. Надо только очень хотеть, и тогда каждый новый твой день будет открываться новым кладом…
Когда через час мы сняли жгут и повязку с ноги полковника, оставшегося без пива, мы увидели, что змеиный камень из зеленого стал черным, отсосав в себя весь яд. Володя чувствовал себя прекрасно и жаловался только на последствия сильного сжатия жгута. Мы отнесли его в баркас и тронулись в обратный путь.
По ходу плавания мы с Пашей развлекались тем, что плыли рядом с баркасом, ухватившись руками за его борт. Скорость была приличной, волна тоже не маленькой, поэтому мы получили великолепный водный массаж, хотя и нахлебались немало. Такие «развлекушки» мы с ним очень любим и потому никогда не упускаем возможности подурить. Мы плавали на спасательных кругах, привязанных канатом к быстро идущей яхте. Спускались по порожистым участкам Меконга, сидя в надутых автомобильных камерах. Катались, лежа на животе, по заснеженным льдам заполярных озер Кольского полуострова, будучи привязанными веревкой к оленьей упряжке или к снегоходу «Буран»…
Правда, на этот раз Паше не повезло: крутая волна стащила с него плавки, как дань за найденные монеты, и он еще долго сверкал в бирюзовой воде своим белым задом в лучах заходящего солнца…
Праздник отдыха и комфорта заканчивался. Завтра нас снова ждет сафари, ждут новые приключения и открытия!
Шторм в Индийском океане. Крутой город Дар-Эс-Салам. Солнечное затмение. Санса и бочки с музыкой. Диди заболел малярией. Брачная ночь с крысами по-американски»
Прощай, Занзибар! Нам навсегда запомнятся твои люди, твои красоты и твоя история. Мы же вновь садимся на тримаран и отправляемся в Дар-Эс-Салам. Стоит ясная солнечная Погода, но дует сильный ветер, и океан явно что-то затевает. Так и есть, стоило выйти из-за берегового укрытия, как судно — сразу же попало в полосу сильного шторма. Представьте себе минуточку: синее небо, бирюзовая вода и волны до пяти баллов. Хорошо, хоть качка — килевая: суденышко взлетает носом высоко вверх так, что не видно даже воды, а затем плашмя падает вниз, ударяясь о ее поверхность с таким грохотом, будто переламывается надвое. Это очень неприятное ощущение даже для тех, кто ходил по морям, а для всех остальных — этo просто страшно… Но хуже было бы от бортовой качки; вот когда бы повыворачивало почти всех. Мы держались, как старые морские волки, отвлекая бледных попутчиков рассказами былой службе на флотах Советского Союза. Вместо двух нас швыряло почти четыре часа. Только зайдя портовые волноломы Дар-Эс-Салама, мы смогли вздохнуть с облегчением и стали готовить документы к границе. Да, я не говорился: Занзибар и Танганьика, хотя и объединились де- юре, но де-факто во всем остаются отдельными государствами, наподобие России и Беларуси. У каждого из них остаются свой пограничные службы и таможни, со своими портовыми поборами и штампами в паспорте. Да и сами жители обеих стран разговорах настойчиво подчеркивают свою независимость друг от друга. Туристов в порту много, и волокита с оформлением документов заняла не менее часа, прежде чем мы выехали к своему базовому лагерю.
В дороге стали свидетелями давно ожидавшегося солнечного затмения. Левая половина диска нашего светила медленно закрылась, более чем наполовину, и солнце превратилось в месяц, что хорошо было видно через темные очки. Дневной свет померк настолько, что водители автомашин включили габаритные огни. Затем тень переползла на другую сторону, и вокруг стало снова светать. Необычное явление продолжалось всего около часа. Я видел это второй раз в жизни и очень жалел, что не удалось увидеть полное солнечное затмение, которое можно было наблюдать там, где мы недавно были: в Южной Луангве. Кстати, полное солнечное затмение видно лишь там, где на Землю падает пятно лунной тени. Диаметр этого пятна составляет примерно 250 км, так что не многим счастливчикам удается его увидеть, тем более что ползет оно по нашей планете чуть более семи часов. Астрономы говорят, что в одном и том же месте на Земле полное солнечное затмение бывает один раз в двести-триста лет, так что шансов у нас не много. Хотя кто знает; ведь у меня верное жизненное кредо: никогда не ездить повторно в те места, где уже бывал. Эта жизнь такая короткая, а на Земле столько удивительных мест, что надо успеть увидеть как можно больше. Поэтому надеюсь, что еще успею пересечься где-нибудь и с пятном лунной тени…
Солнце создает в Африке немало световых эффектов. Я уже рассказывал о двойных радугах, виденных нами над водопадом Виктория и совсем забыл описать миражи над пустыней Калахари. Но не беда; лучше поведаю вам о другом загадочном явлении — разноцветном утреннем солнце. Это чудо наше светило устраивает здесь два-три раза в год, и всякий раз оно переворачивает жизнь многих людей. В один из дней солнце восходит, как всегда, желтым, но необычно ярким. Вдруг оно начинает менять свой цвет, становясь сначала оранжевым, затем красным, далее фиолетовым, а потом голубым. При этом его диск даже может покрываться цветными пятнами. Поиграв в калейдоскоп, солнце начинает так нестерпимо светить, что у людей чернеет в глазах…
Все бы ничего, но в этот день во всех местах, где видели разноцветное солнце, с людьми происходят различные несчастья. Кто-то тонет в реке, кто-то попадает под машину, кто-то сгорает при пожаре и так далее. Африканская магия вуду говорит, что солнце все время расходует свои силы, и когда они истощаются, светило должно восстановить их, напившись человеческой крови. Колдуны объясняют, что это большая честь отдать свою жизнь для того, чтобы вернуть силы нашему солнцу, и многие им верят…
Может быть, это красивая сказка, но факт остается фактом: есть необычное явление, связанное с жизнью нашего светила, и оно влияет на жизнь людей. Хотя я бы лично не отказался от такой эпитафии: «Он умер за то, чтобы светило солнце!»
К вечеру мы вернулись в базовый кемп, где нас поджидал трак. У хозяев был какой-то юбилей. В небольшой бар завезли пиво, а с открытой к океану веранды доносилась музыка. До ужина оставалась пара часов свободного времени, и мы пошли в сторону мелодичных звуков. И тут я увидел, что темнокожий исполнитель играет точно на таком же инструменте, какой я купил на барахолке в Замбии. Он представлял из себя резную доску с девятью металлическими клавишами-пластинами наподобие металлофона. Музыкант цеплял пластины пальцами и напевал что-то речитативом. Песня напоминала балладу и длилась нескончаемо. Мне сказали, что этот человек — местный бард, что играет он на инструменте, называемом санса, и поет оду в честь хозяина-юбиляра. Песня закончилась, когда мы уже успели выпить по паре банок пива. На смену барду пришел целый оркестр. Около двух десятков темнокожих, раздетых до пояса музыкантов притащили на веранду дюжину больших металлических бочек из-под горючего, были обрезаны с одного конца на разную длину, а оставшиеся днища были вылужены огнем паяльных ламп в виде углублений, той или иной степени. Эти металлические барабаны издавали густые вибрирующие звуки, заполняя чарующей мелодией тишину вечернего воздуха.