Шрифт:
Предисловие
Всего в Париже живёт 2 миллиона человек. Это сравнительно небольшой, грязный и наполненный крысами город. Наверняка это не лучшее начало экскурсии.
Вообще, вся эта ваниль так надоела, что, кажется, идеальной экскурсией было бы: «Да, вот, понаехали. Мигранты всякие, ужас. А сколько черных, вы видели?! Такая грязь кругом. А на Елисейских полях даже картошка не растет. И вообще всё загнивает и страшно. Париж разваливается и тонет в болоте. Уйдет под канализацию раньше, чем Венеция под воду». Многим бы понравилось, наверное.
Я так устал оправдываться за Париж. Тем более, что это ему совсем не нужно. Ему прям на это наплевать. Прям на этот бульвар наплевать. Нассать за тот угол. И прикрыть это всё рождественской гирляндой.
Париж даже не посмотрит на меня. Он как вот та студентка Сорбонны на лавочке с тетрадкой. Ему 2000 лет, он такой молодой и прекрасный. Мне тридцать, кажется, с чем-то, и я ужасно старый. Брюзга и нытик. И зануда ещё. Куда ему мои оправдания.
У меня чисто мужские отношения с Парижем. Без всякой романтики.
На фотографии чудесного завтрака на террасе среди круассанов я вижу газету Le Monde. Елисейские поля для меня – это станция метро, где выходит куча народа, можно сесть и доспать свой сон перед работой. А Шарль де Голль – это скорее человек, чем аэропорт.
И это все не значит, что мне не нравится Париж. Как-то по-своему я его люблю.
Люблю вот эту историю, как взять и зафигачить кучу ажурного железа на заклёпках в триста метров высотой. Изящное инженерное решение. Вы его обычно называете Эйфелевой башней.
Мне безумно нравятся все чернушные легенды Парижа. Весь этот хардкор про каннибализм, котов-утопленников, первый в мире морг с разлагающимися телами в окнах, королей и их отрубленные головы. Я специально ходил искать дорогу, по которой за волосы протащили королеву Брунгильду. Женщина просто решила немного поправить Францией.
Я люблю всех этих парижских крыс. То есть, конечно, нет. Не люблю. Но я обожаю это время, когда какие-то подвалы Лувра затапливают в профилактических целях и стадо грызунов фонтаном плещет из подземелья. А парижане устраиваются поудобнее, чтобы процессию посмотреть.
Заброшенная железная дорога, средневековые сточные канавы, катакомбы и музей канализации – вот что для меня круто. А не кафе-бутики-кабаре.
Я встречал крайне мало людей без рамки телевизора, которые бы лучше меня знали Париж. Я же могу вам с легкостью перечислить попрошаек с разных веток метро! Куда уже лучше знать город?
Что тут скажешь? Я люблю Париж. Люблю гулять по нему, говорить о нем и, конечно, шутить о нем. А вы?
75001 Короли
Если вам грустно, одиноко и поговорить не с кем, то нет идеи лучше, чем написать королю. Или на худой конец королеве. Они с нетерпением ждут ваших писем и обязательно вам ответят. Не то что эти «друзья по переписке».
Моя знакомая, мадам семидесяти шести лет, утомленная жизнью парижанки, в своей семикомнатной квартире в двух шагах от Лувра с видом на золотую Жанну д’Арк из окна этим только и занимается. Она пишет всем королям, герцогам, князьям и императорам по любому поводу. Она поздравляет их со свадьбами, рождением наследников, удручается их горю по поводу кончины одного из членов семьи и изредка справляется о здоровье и благополучии монарших особ.
И если вы скажете: «Да сколько их там, тех королей? Одна осталась в Англии, и та поди не ответит». Так я вам расскажу. А точнее не я, а моя знакомая, ведь это она мне всё и поведала. Действующих монархий по миру – тридцать штук. Двенадцать из них в Европе, еще четырнадцать в Азии, три в Африке и одна в Океании. И это настоящие – те, кто имеет дворец и вроде как управляет своей страной. А есть еще и вымышленные, у которых есть титул, герб, красная лента на груди, голубая кровь и, по их мнению, право на престол. Проблема этих бедолаг лишь в том, что у них нет страны и народа, которыми можно поуправлять. Часто в своих странах их считают персонами нон-грата, тогда они именуют себя «в изгнании». Таких монархов выше шпиля Нотр-Дама и на каждую волость по три штуки. За примерами далеко ходить не надо.
Есть российский императорский дом во главе с некой Марией Владимировной, к примеру. Предок ее – Кирилл I, как он любил себя называть после революции, – женился на своей двоюродной сестре, за что Николай 2.0 на него обиделся и брак не благословил. От такого неугодного государю союза дети никак на трон претендовать не могут. Но Мария Владимировна сей факт удачно не замечает, как и тот, что и трона уже нет.
Есть даже настоящие короли, которых, так сказать по-парижски, «отбаррикадили», чему они, естественно, не рады и продолжают считать себя правителями всея чего-нибудь, не считаясь ни с законами, ни с действительностью. Таков Константин II, как бы король Греции, но и принц датский по счастливому стечению обстоятельств.
А в Германии и бывшей Пруссии так в каждой деревне по венценосному Вильгельму. Та же феодальная раздробленность в Италии. Так что королей на самом деле не счесть. Но мы отвлеклись.
Переписка – дело не из легких и порой требует усилий гораздо больше, чем уход за фиалками на подоконнике. Нужно знать все их титулы, обращения (а то назовешь его величество его высочеством, и, будь ты в Средневековье, голова бы уже покатилась с плеч) и следить за их жизнью. Каждое письмо моя старушка пишет от руки на гербовой бумаге. И королевские канцелярии ей всегда отвечают!
Однажды по её совету и я попробовал, так и мне ответили! Сам князь Монако! Это вам не открытка от дедушки на день рождения. Катерина, так зовут нашу героиню, утверждает, что отвечают абсолютно все. Еще ни разу ее письмо не оставалось без ответа. Но для этого нужно иметь особое мастерство, конечно.
Так вот, переписывалась-переписывалась французская мадам с европейскими монархами, и тут случись свадьба какой-то шведской принцессы. Как всегда, наша монархофилка написала поздравление и, между прочим, в строках своего письма пожаловалась на непростительное шалопайство французского телевидения, которое не запланировало прямую трансляцию со столь значимой церемонии.