777
Шрифт:
Ли сдержанно улыбнулся, не решаясь просить Тимура продолжать, и тот замолчал и отвернулся к окну. Ли тут же потянулся к рюкзаку, который прежде небрежно бросил под ногами, и извлек из него еще теплый стеклянный контейнер, обернутый фольгой. Через минуту, аккуратно развернув фольгу и постелив на колени салфетку, Ли принялся с аппетитом поглощать румяные ароматные кусочки, предварительно макая их в густой соус янтарного цвета. Тимур изо всех сил старался не обращать внимания на обедавшего соседа, но, наконец, не выдержал, повернулся и, хмурясь, спросил, в каком ресторане тот закупился и чем его не устраивает еда на борту.
– Хотите? – тут же спохватился Ли и протянул ему контейнер с остатками рыбы. – Это карп в кисло-сладком соусе. Сам запекал. А к общепиту я уже давно отношусь скептически, в детстве наелся… хм… разного.
Тимур сухо поблагодарил его и сразу набросился на еду, не управившись с палочками, хватал ее прямо пальцами, соус тек по подбородку, оставляя липкие желтоватые следы. Он слегка покраснел, извинился, достал носовой платок и тут же вытер лицо и руки.
– Очень вкусно. Вообще я тоже неплохо готовлю. Соус также сами делали?
Ли кивнул и убрал пустой контейнер в рюкзак.
– Но, признаться, давно так вкусно не ел. У самого все руки никак не доходят, а Ларка… Впрочем, моя вина… – он снова нахмурился и отвернулся.
– А Вы почему в детстве недоедали? – продолжил он вдруг беседу. – Ну ладно мы, у нас время было тяжелое, 90-е, пустые полки в магазинах, а Корея разве голодала когда-нибудь?
– Тоже было дело в 90-е, – тихо произнес Ли, – но тогда нам очень помогла Америка.
– Извините, – пробормотал Тимур. – Оказывается, 90-е – это не только российское явление.
– Не стоит извиняться, дело прошлое. Думаю, в истории каждой страны такое случалось и не раз.
– Ладно, ладно, приятель, – закивал Тимур, по мере сил пытаясь похлопать Ли по плечу связанными руками, – не будем о грустном, а то меня опять корежить начнет, – и он весело подмигнул.
– У Вас что-то болит? – взволнованно спросил Ли. – А то у меня кое-что есть с собой, беру иногда в дорогу.
– Сердце, – скривился Тимур, – сердце что-то в последние дни шалить начало. Не ожидал, что так рано все случится, думал, поживу еще.
– Да что Вы! – перепугался Ли. – Что-то серьезное?
– Видимо, да. Прилечу домой, Ларка непременно по врачам отправит. Если ей это все еще нужно будет, – вдруг как-то обиженно буркнул он и отвернулся к окну.
– Лара…это Ваша жена?
– Жена…объелась пшена! Обпилась вина! Да, жена, – и вновь его приглушенный голос сорвался почти на писк, Ли вздрогнул. – А, это, – мотнул головой Тимур, – не обращайте внимания, травма гортани. Ларка меня едва не бросила, когда впервые голос мой услышала. Подумала, что я трансгендер! – и он добродушно рассмеялся. – А сами-то Вы женаты? – резко сменил тему Тимур.
Ли как-то грустно и виновато улыбнулся и покачал головой:
– Был, но все в прошлом. Она ушла от меня. По моей, наверное, вине. Говорит, я был слишком холоден с ней.
– Чудные все же эти бабы! Холоден – плохо, горяч – опять не годится, мебель, видите ли, устала чинить… А как я устал от ее легкомысленности и бесконечных флиртов с другими… Впрочем, легкомысленность – это еще не самое ужасное. Меня ведь тут после ее звонка прихватило. Чего удумала, дурочка моя глупая! – и Тимур закрыл лицо руками.
– Что? – осторожно поинтересовался Ли, боясь, что Тимур и тут не станет договаривать.
– Позвонила мне, когда я уже на посадку проходил, радостная вся такая, счастливая. Говорит, ее на Марс берут, улетает вместе с другими добровольцами по какой-то там программе через девять лет. И, конечно же, уже никуда не вернется. На Марс, понимаешь?! На Марс!
– Да, я, кажется, что-то слышал о программе Mars One. Но не беспокойтесь, у этой авантюры нет никакого будущего. Это слишком трудоемко и дорого, такой проект даже отдельное богатое государство не потянет, а тут всего лишь частная фирма! Это либо мошенники, либо глупцы…
– Да? Да кем бы они ни были, она-то в это верит! Она-то готова лететь, даже если никуда в действительности и не улетит! Она готова бросить меня…
– Похоже, Ваша жена просто мечтательница. Не судите ее строго…
– Да разве я сужу! Я же с ума без нее сойду, ну какое тут может быть осуждение… А она считает, я ее кандалами сковал по рукам и ногам, ребенка требую. Думает, поди, что я деспот, домостроевец… А самой только бы стихи свои писать да на Марс поскорей от меня смотаться… А какие она стихи пишет! Ммм, жаль, Вы русского не знаете. Я ее тетрадочку все время с собой вожу, перечитываю, когда сильно скучаю по ней…
– Вы хороший человек, Тимур, – Ли слегка коснулся его бледной холодной ладони с тонкими пальцами. – И Ваша Лара наверняка тоже, иначе Вы бы ее просто не полюбили. И она не изменяла Вам – ну подумаешь, о Марсе фантазирует, а моя вот зато…
– Эх! – Тимур изо всех сил ударил кулаком по колену и снова согнулся. – Чего она от писателя-то ушла? Вы же поди кучу денег зарабатываете.
– Кучу, кучу… В каком-то смысле так и есть. Вот Ваша Лара издает свои стихи?
– Да какое там! Кто сейчас стихи-то читает?
– Вот именно. Вот и мне, чтобы заработать эту самую кучу, приходится… всячески ублажать читателя.
– Про вампиров что ли пишете? Или пятьдесят оттенков спермотоксикоза на свой лад переписываете?
– Не совсем, – расхохотался Ли. – Но интеллектуальная проза у меня не выходит, как я не пытался. Сперва наивно думал, что стоит мне взяться за ручку, как все пойдет само собой, и я напишу глубокомысленный шедевр, который мои нынешние поклонники непременно оценят, а на деле выходит очередная попсовенькая история ни о чем, и я ничего не могу с этим поделать. Рад бы в классики…