8. Догонялки
Шрифт:
— Он солгал. Он сказал, что я делаю вид, будто я вам друг. Эта ложь. Я никогда не делал вид, что я вам друг. Я вам не друг — я вам господин. А вы — мои рабы. Он раб, который поднял руку на своего господина. Ивашко, каково наказание за такой проступок?
— Так это… Смерть. Господине.
— Фанг, этот раб повинен смерти. Убей его.
Фанга трясло не меньше, чем меня минуту назад. Я смотрел ему в лицо. Который раз я смотрю в твоё лицо, боевой волхв? На грани твоей смерти, на грани — моей, теперь — ещё чьей-то. Жил ты себе спокойно в своём святилище, жертвы приносил, христиан резал. Так бы и дожил до
Вот и ещё одному время пришло. Или ты отвечаешь за свои слова, как и должно мужчине, тогда ты — раб, ты должен выполнить приказ господина и убить своего, соотечественника, сородича. Или ты безответственный инфант, и тогда ты просто говорящий кусок мяса. Тоже раб, но с более ограниченными функциями, для вспомогательно-хозяйственного применения. «Орудие не-мычащее».
Мара его немножко подлечила — гной по лицу уже не течёт, струпья по краям менее насыщенного цвета. Жаль будет потерять мужика.
— Какой смертью ты хочешь его казнить? Господин.
Вот только теперь, после вопроса Фанга, парень издал стон. А мои вокруг выдохнули. А я нет. Как-то я не сомневался. Или я так его хорошо понимаю, что могу точно просчитать его решения? Да нет, просто устал, просто мне всё как-то… одночленисто сейчас — один будет покойник или два. Или больше. Душевные переживания есть функция отдохнутости. А у меня пока организм реагирует чисто минимально, на уровне фактов: Фанг остаётся рабом, парень становится покойником.
— Любой. На твой вкус. Более быстрой, менее болезненной, без большого пролития крови.
Убивать надо легко. Не умножая количества боли в этом мире. Он и так… весь больной. Чисто функционально: «нет человека — нет проблемы». И хорошо бы… поменьше грязи на дворе. А то опять мухи слетятся.
— Ты хочешь, чтобы я выбрал смерть своему воину?! Которого я учил 7 лет?! Которого я воспитывал как младшего брата?! В которого вложил свою душу?!!!
Вона как… Он вложил… И чего мне с того?
— Ты вложил в него мало души, Фанг. Ты не сделал его способным меняться. Он остался душой там, в лесу. Для него старый закон — месть за родича, сильнее нового — защита господина. Ты научил его твёрдости, ты не научил его изменчивости. Мир — изменился, а он — остался. Теперь — навсегда. Его вина — твоя вина, его смерть — твоя казнь.
«Твоя казнь» — это когда ты казнишь, или — когда тебя? Впрочем, для Фанга сейчас верны оба смысла.
Волхв сглотнул, подошёл к связанному парню. Кажется, тот что-то спросил. Фанг развернул его, стоящего на коленях, ко мне лицом, чуть прижал ему шею, тот опустился, почти касаясь травы грудью. Бывший учитель перекинул через своего бывшего ученика ногу, будто усаживаясь верхом на связанные за спиной парня руки. Положил ему свою левую ладонь на затылок, кажется, даже погладил, запустил пальцы в волосы. Потом, чуть нагнувшись, взял в ладонь правой безбородый ещё подбородок осужденного. И резко рванул обеими руками в разные стороны. Одновременно и поворачивая голову слева направо, и чуть поднимая её снизу вверх. Негромкий хруст был почти заглушён ахом зрителей, пронёсшимся по двору. Лицо парня было у меня перед глазами, и я хорошо видел, как его глаза сначала резко распахнулись после рывка палача, а затем начали медленно закрываться. Из уголка рта через расслабившиеся мышцы губ побежала струйка слюны.
Фанг осторожно опустил тело на землю, несколько мгновений постоял над ним согнувшись. Потом выпрямился и уставился мне в глаза. Кажется, он плакал. Нет, ни — всхлипов, ни — текущих слёз. Просто… блестят глаза.
— Спасибо Фанг. Ты хорошо исполнил мою волю. Пошли дальше. Потаня, отправь людей копать могилы. Я же говорил — две нужно всегда держать готовыми. Запрячь телегу. Ноготок, Сухан — со мной. Поедем на заимку, заберём тело и проведём разбирательство. Фанг?
— Я… я останусь… подготовлю… умершего. Если позволишь. Господин.
— Хорошо. Поговори с остальными мальчишками. Я не хочу терять своих… людей.
В толпе народа, собравшейся во дворе, я видел и троих мальчишек-голядин, которых я оставил здесь и использовал то для мелких работ, то в качестве рассыльных, то, в последние дни, на постах наблюдения за рекой. На крыльце сидел последний из «старшей группы воспитанников Велеса», последний из юношей-свидетелей нашего «исторического договора» с Фангом. Нога стянута лубками, рядом костыли. Тогда этот парень первым кинулся на меня. И досталось ему больше всех. Что и сохранило ему жизнь. Кто будет следующим «шахидом-малолеткой»?
— Ты останешься здесь. Фанг, Потаня — устройте парня. Вещи его мы привезём. Ну, долго там ещё запрягать будут?
Через час мы заявились на заимку. Я был рад, что с нами нет голядин — нет уверенности, что не будет какого-то нового… взбрыка. Разобраться я хочу сперва сам.
— Ну, Марана, сказывай. Как живёшь-можешь. И почему у тебя люди друг друга насмерть режут.
Елицу пришлось поднимать со сна — Мара накачала её успокаивающими отварами так, что у девчонки постоянно закрывались глаза. Опухший от слёз вид привлекательности не добавлял. Сонное встрёпанное чучело изложило нам собственную версию произошедшего.
Пошли собирать травы, остановились отдохнуть, болтали, шутили. Парень начал приставать, она отказала, он накинулся, она отбивалась, случайно подвернулся под руку ножик, случайно попала по горлу… Испугалась, кровь вытекала так быстро… Когда поняла, что ничего сделать не может — кинулась на заимку. Всё.
Чистой воды несчастный случай на основе юношеской гиперсексуальности и взаимного непонимания.
Елицу после очередной литровой кружки отвара отправили «на — горшок и — спать», Ноготок с Суханом повели телегу к месту событий — забирать тело и оставленные вещи. А мы остались с Марой с глазу на глаз.
— Выпьешь узвару, волчонок? Я такой узвар варю… пальчики оближишь.
— Благодарствую, Мара. Что-то не хочется.
Я что, псих полный, пить неизвестно что на ведьминой кухне?! Тут даже колодезная вода — пять минут постояла и уже… возможны сюрпризы. Мара поняла, что я понял насчёт предлагаемого «узвара» и несколько расстроилась… Интересно, а что именно она хотела в меня влить? Но она мгновенно сняла с лица всякие свои специфические расчёты и перешла в режим болтовни доброжелательной светской дамы.