8000 рыбацких советов от знатока
Шрифт:
Дрожащими руками снимаю рыбу с тройника. Осторожно, как это делает цапля, забредаю в воду. Заброс получается еще дальше. После нескольких оборотов катушки – толчок в руку. Подсекаю и вывожу к берегу судачка килограмма на полтора. Потом несколько холостых проводок, и снова на тройнике приличный жерех. Зову к себе Петра, который ловит неподалеку с затонувшей баржи. Он подходит и тут же вытаскивает на берег сначала солидного окуня, а затем жереха. Опять же сработал только кастмастер. А у меня неожиданно – зацеп. Я чуть больше ослабил леску, когда приманка оказалась на границе быстрины и относительного тиховодья – и вот результат. Корягу сдвинуть с места не удается и отцепить крючок тоже, как бы далеко
Вскоре возле нас появляется Александр Иванович. После поимки одного жереха у него зацеп. У меня такая же ситуация. Все зацепы мертвые. Нашумели. Чайки улетели, а значит, и рыба ушла. Александр Иванович плюется, говорит, что мы здесь так оставим все блесны, и чтобы такого не случилось, ловить надо обязательно с лодки, но не сегодня, а завтра. А сейчас надо ехать домой, потому что он и Петр запланировали в половине шестого идти на утиную охоту. Но ведь у меня еще есть полтора часа рыбалки! Я решаю остаться, хотя до поселка потом добираться около трех километров по ночной степи. «Ничего, – думаю, – сейчас рыба успокоится, и снова начнется».
17.30. Небо заметно потускнело. Через полтора часа будет совсем темно. Ветер немного стих, но рябь на воде осталась. После ухода моих разговорчивых друзей хищник стал показывать свое присутствие – он бьет малька: там и тут на воде буруны. Когда блесна попадает в точное место, сразу следует хватка. Чаще всего жерех берет на краю подводного острова и именно там, где коряжник. Что ни заброс – то поклевка! Но очень много зацепов, и я оставил в воде уже пять кастмастеров. Ни на что другое жерех не хочет брать. Я ставлю и «вращалки» разных размеров, и колеблющиеся блесны, и твистеры, и виброхвосты – ноль поклевок! Правда, после трех-четырех проводок у меня лопается терпение, ведь на «кастмастеры» – и на желтые и на белые – берет сразу. Но удивительно – ведь и судак не реагирует, хотя, по словам Александра Ивановича, он здесь стоит.
19.00. Уже глубокие сумерки, а жор жереха продолжается. Я останавливаюсь, чтобы собрать разбросанные по берегу два десятка крупных рыбин, четыре из которых более трех килограммов. Александр Иванович, уезжая, оставил мне на всякий случай три целлофановых пакета. Жерехи едва умещаются в них. Хватит жадничать, хотя, когда разделим на троих, выйдет не так-то много, а привезти в Москву гостинец всем надо. Правильно приготовленный жереховый балык великолепен.
Теперь как-то еще доберусь с такой ношей до дому? Иду, ориентируясь по свету в окнах двух калмыцких сторожек. Ручки пакетов режут пальцы. Приходится через каждые сто метров останавливаться, давая отдых рукам. Через полтора километра выхожу на шоссе. В темноте больно ударяюсь коленкой о придорожный бетонный столбик. Огоньки поселка мерцают еще где-то далеко-далеко. Изредка проезжают в сторону Волгограда машины. Наверное, сидящие в них люди смотрят на меня, увешанного тяжелыми пакетами, как на сумасшедшего. Александр Иванович, узнав, что меня еще нет дома, едет на поиски и уже в поселке встречает меня.
24 октября. 9.00. Сегодня у нас проводник Ярослав – симпатичный восемнадцатилетний парень. У него мать местная учительница. Считая, что собрались слишком поздно, выезжаем во Владимировку, где работает переправа на остров. Однако буксир с белой рубкой и прицепленный к его борту паром безжизненны. На берегу уже очередь из машин и тракторов. Паромщик – бугай в тельняшке и телогрейке нараспашку – появляется только к половине одиннадцатого. Местные равнодушно говорят:
И вот мы мчимся на всех парах по укатанной дороге. Кругом поля с нескошенной травой, встречаются перелески, озерки с камышом, отдельно стоящие кряжистые деревья – на некоторых орлиные гнезда. Эти исполинские птицы здесь обычное явление. Их можно встретить везде: сидящими на деревьях, на земле, парящими в воздухе. С озер срываются стаи уток, цапель и лебедей… Наконец мы останавливаемся возле череды старых корявых лоз. За ними небольшие лужицы озерков – кажется, их можно перепрыгнуть с разбега.
– Вот здесь и будем ловить, – говорит Ярослав.
Мы с удивленными физиономиями разбираем спиннинги и идем к воде. Петр ловит на эту снасть без году неделя, но первый же его заброс – и на тройнике окунь под килограмм.
– На желтый твистер взял! – в голосе Петра восторг.
Еще заброс, и теперь в его руках окунь чуть поменьше. Потом и у нас началась окуневая охота.
– Здесь в основном окунь, – говорит Ярослав. – Пойдем туда, там за перемычкой такой же ильмень, но там живут крупные буфало и щуки.
Приходим на место. Чтобы подтвердить свои слова, Ярослав достает мотовильце с леской и привязанной к ней серебристой блесной, сделанной из половины ложки. Он сматывает часть лески на землю, раскручивает рукой снасть и посылает ее под куст. Тут же видим в прозрачной воде стремительный бросок хищницы, леска натягивается, уходит влево, разрезая воду; упирающаяся щука мотает из стороны в сторону головой, стремясь освободиться от насадки. Но Ярослав ее быстро подводит и выбрасывает на берег.
Этот древний способ ловли, которым пользуется наш проводник, оправдывает себя там, где узкие прогалы между кустов и требуется точно попасть на чистую воду среди засилья коряг.
Дело пошло. Щуку ловят все и на твистеры, и на «вращалки», и на колеблющиеся блесны, и на другие приманки – цвет и окраска их почти не имеют значения. Бросаем наискось или вдоль водоема, для того чтобы сделать нормальную проводку, поскольку до противоположного берега не более 7 метров. Потом клев затихает.
Все перемещаются на другое озерко, а я остаюсь, на время притихаю, просто любуюсь природой. Через десять минут щука обнаруживает себя шумным всплеском возле торчащей из воды коряги, и я подбрасываю ей «вращалку», но она промахивается. Еще заброс – и снова промашка. Меняю блесну на твистер. Снова бросок, но хватки нет. Такое ощущение, что она не торопится схватить приманку, успевая ее рассмотреть. Ставлю тандем: в полметре от большой желтой колеблющейся блесны – совсем крохотная дайвовская «вращалочка». Есть контакт – щука схватила ее сразу! Видно, что матерая пулей метнулась к моему берегу в сторону завала коряг, но я в самый последний момент успел выбрать леску.
8 этой шельме два с половиной кило, не меньше! Вон она по-змеиному извивается в траве, норовя добраться до воды. Да нет, теперь ты уж никуда не денешься!
Однако хватит щук. Я предусмотрительно захватил с собой удочку и червей. Выбираю место возле свесившегося над водой куста и забрасываю снасть под его ветви. Вначале вылавливаю крупного окуня-горбыля. Он шумно нарезает в воде круги, не желая сдаваться. После этого начинают брать только стограммовые и двухсотграммовые полосатики и, если чуть зазеваешься, заглатывают насадку так, что приходится подбираться к крючку через жабры. Перехожу к другому кусту, но здесь берет только мелкий окунь.