8000 рыбацких советов от знатока
Шрифт:
На что генерал ответил:
– Будет рыба и покрупнее, – и велел капитану: – Раскладывай.
Я сидел на корме, и Константин сказал мне:
– Подайте тот пакет, что у ваших ног.
Я подал, с любопытством наблюдая, на какую же снасть собираются ловить мои напарники.
– Теперь откройте вон тот лючок в борту, достаньте там, – продолжал давать ЦУ капитан.
Я пошарил в бардачке.
– Здесь, кроме стакана, ничего нет, – сказал я.
– Вот-вот, его-то и давайте, – переняв у генерала манеру разговаривать,
Тут до меня дошло, что настал момент трапезы, и мне стало стыдно, что я ничего не взял с собой из съестного. Я подальше отодвинулся от стола, настроившись продолжать ловить.
– Нет-нет, вы от нас не отодвигайтесь, а берите стакан, – ласково сказал генерал, доставая из своей аккуратной сумочки бутылку «Пшеничной».
– Ну что ж, за знакомство! – Я поднял кружку, мы чокнулись и закусили вкуснейшими пирожками с печеночным фаршем.
– Бабуля моя испекла, – сказал Николай Петрович и, убирая с сиденья пустую бутылку, протянул удовлетворенно: – Вот и вся любовь, если она, конечно, настоящая! Во сколько, Костя, у нас там перерыв на обед?
– С двух до трех.
– О, так я сбегаю, если капитан причалит к берегу! – воскликнул я, сообразив, на что намекают.
– Не торопитесь, молодой человек, – тактично протянул генерал. – Продолжаем ловить рыбу. О-дно-значно! – И принялся наживлять свой «самодур».
– Ну, и снасть у вас, Николай Петрович, настоящее произведение искусства! – сказал я.
Генерал протянул свой телескопический спиннинг:
– Потрогайте – пушинка. Мне его подарил министр обороны Италии. Четырнадцать лет уже им ловлю.
Я прикинул массу удилища на кончиках пальцев – оно почти ничего не весило.
Стали снова рыбачить, несмотря на то что пошел дождь. Генерал то две ставридки вынет, то три да все приговаривает: «Ох, и люблю я морскую рыбалку – она меня, прям, лечит». Но генерал на то и генерал, чтобы замечать все вокруг себя. Он, видно, понял, что меня мучают угрызения совести, и сказал:
– Ну ладно, давайте к берегу. А когда подошли к причалу, он протянул мне сторублевку и спросил:
– Где магазин, знаете?
– Конечно, – выкрикнул я уже с пирса и пошел в сторону посадок.
Вернулся я с хорошей закуской и двумя пол-литровками, так как вовремя вспомнил слова генерала, что на природе всегда мало. Мои спутники встречали меня уже как старого знакомого, а генерал с ходу начал рассказывать о том, что приключилось с Константином. Оказывается, в его садке была дырка и вся рыба, в том числе предназначенные для ухи ерши, убежали.
– Вот я думаю, – смеялся над собой Константин, распечатывая бутылку, – что ж это они берут, как никогда. А, видно, они на дно уходят и тут же – снова на крючок!
Вторую начали, не отходя от причала.
– Вот и вся любовь, – сказал генерал, после того как Константин прибрал
Волнение у берега было сильное. Борт колотило о сваи, к которым не было привязано ни одной шины.
– Ты бы встал как-нибудь иначе, – сказал генерал, – неприятно как-то колотит.
Константин хотел перевязать концы, но канат выпал у него из рук и нас стало относить ветром на торчащие из воды камни. Генерал был, как всегда, спокоен, несмотря на чудачества Константина – тот вместо весел схватил оказавшийся под рукой деревянный сак для ловли креветок и стал грести им. Если бы Николай Петрович вовремя не сел на весла и не отвел «Казанку» в тихое место, нас неминуемо бы бросило на камни.
– Костя, заводи быстро мотор и снова к банкам рули! – крикнул генерал.
На этот раз стали намного правее маяка, в полумиле от берега.
– Вот и вся любовь, – пропел генерал, сразу после заброса выхватывая ставридку, – если, конечно, она настоящая!
Волны стали больше, и лодку уже основательно болтало. Густые тучи как-то незаметно скопились над горизонтом, угрожая ливнем.
– Ну, где твоя крупная рыба, товарищ писатель? – как бы между делом спросил Николай Петрович, вытаскивая очередную ставридку.
– Сейчас будет! – заверил я и, покопавшись в коробке, стал привязывать огромный крючок.
Наживив катрановую снасть самым крупным бобырем, я привязал ее к сиденью и вскоре, занявшись азартной ловлей ставриды, забыл про нее. А между тем ветер настолько усилился, что якорь стало тащить по дну. Но никто этого не замечал.
Вдруг затарахтела катушка. Схватив удилище, я мощно подсек.
– Есть! Кажется. – выпалил я. – Такая тяжесть на конце!
Генерал резко обернулся, стал комментировать азартно:
– Есть! Держит, пакостник, прижимает ко дну! Ничего, главное его стронуть. А там пойдет! Мы эти катрановые штучки-дрючки знаем! Ну-ка дай-ка мне спиннинг. Я его мигом! Мы уже с такими бойцами дело имели! – И, принимая у меня снасть, добавил: – Леска у тебя хорошая, кита выдержит!
Генерал умело, но с большой натугой вращал катушку.
– Ага, стронул! – сказал генерал с волнением, и катушка завращалась как будто бы легче. – Во, тащит, тащит, под борт. Разверни-ка, Костя, лодку поудобнее.
Мы быстро поменялись с Константином местами. Он сел к мотору и, заведя его, выровнял лодку.
– В сторону идет, паршивец! – возмущался генерал, пытаясь приподнять улов.
– Может, мы его на буксире потягаем немного, чтоб из сил выбился? – предложил Константин.
– Не надо, я его подтягиваю. Сейчас совсем легко пойдет. Знаю я этих глубоководных рыб. На поверхности они как ручные!
Генерал мало-помалу, но подтягивал снасть.
– Вот гад, не сдается! Таких мне еще брать не приходилось! Во, кажется, показался, давай багорик!