82 часа
Шрифт:
– Слушай ублюдок!
– прошипел он в ухо симулянту - Адрес твой я теперь знаю, Герцль 15, если ты, тварь, еще раз моему другу что-то вякнешь, я тебя из под земли достану, понял?!
В ответ повар судорожно закивал. Антон поднялся. Сдержал желание пнуть тело на полу. Распахнув трясущимися руками дверь, он вывалился в тускло освещенный коридор.
– Ну и молодец, - внимательно выслушав, сказал Ашот,- Бля, как я ненавижу этих тыловых крыс, поваров всяких, кладовщиков.
– Да ладно вам, - встрял подползший Витька, - все от человека зависит.
Бесконечно долго тянулась вторая ночь. Вокруг ровным счетом ничего не происходило. Бойцы лениво трепались, в основном
– Похоже, хизбаллоны штурмуют Рейхан.
– предположил Лилипут.
– Похоже на то...
– подтвердил Дрор.
К восходу канонада стихла. Из деревни снова показался пастух со своими шумными подопечными.
– Шмуэль, давай, проколи ему задницу!
– прошептал чей-то давящийся смехом голос.
Шмуэль только скрипнул зубами.
Карлинский расхаживал по кабинету, в гневе жуя погасший окурок сигары. Все шло наперекосяк. Ночью боевики атаковали Рейхан, атаковали капитально, по всем правилам. Сначала массированный обстрел позиций, а потом несколько штурмовых групп попытались пробиться внутрь. Атаку отбили, один солдат получил тяжелое ранение, троих зацепило легко. Вчера вечером поступило донесение разведки. Их агентура засекла в лесу рядом с этой чертовой Эль Джаммарией грузовик с установленной в кузове зенитной пушкой, видимо русской ЗСУ 23. Все это делало эвакуацию группы вертолетами слишком опасной. А чертовы подрывники, как сквозь землю провалились. Завтра должны приехать артисты, это означало, повышенную боевую готовность для всей группировки войск.
Но самый страшный сюрприз судьба припасла на утро. На восходе боевики обстреляли противотанковыми ракетами опорный пункт Бофор. Одна ракета попала точно в перебегавшего по ходу сообщения бойца. Парень был убит на месте, но этим дело не кончилось. Взрывом ему оторвало голову и, видимо, вышвырнуло вниз с расположенного на высоком холме Бофора. Карлинский, которой отвечал за каждого солдата, погибшего в его зоне ответственности, рвал и метал. Гарнизон "муцава"* прочесал все окрестности вокруг, но тщетно. У командовавшего Бофором подполковника прибавилось немало седых волос, пока солдаты осматривали изрытые воронками склоны, полные растяжек и мин, установленных и солдатами, и боевиками. За несколько десятков метров до вечно бурлящей речки Литани, у подножья холма обнаружилась обугленная каска и все. Моше Карлинский метался по кабинету, как зверь в клетке. Скорее всего, ему придется потом встречаться с убитой горем семей и объяснять, что он сделал все что мог. Сколько раз Карлинскому приходилось бывать в таких семьях, сколько раз он слышал залпы почетного караула над свежими могилами.
А сколько еще придется!?!? Мм-м-м...!
– Моше в ярости грохнул кулаком по дверце железного шкафа с клеймом ЦАХАЛя на боку. Загремела, проминаясь внутрь, жесть.
В открывшуюся дверь сунулась было белобрысая голова адъютанта.
– Исчезни!!!
– рявкнул комдив, сплюнув под ноги ненавистный сигарный окурок. Голова исчезла.
Карлинский устало бухнул кулаками в доски стола.
– Надо отвлечься... . Засада... что же с ними делать... .
История с засадой, однако, начинала пахнуть жареным. Столкновение могло случится в любой момент. Вертолеты Карлинский решил оставить про запас, а группу эвакуировать бронетехникой. По склонам холмов шла узкая проселочная дорога, не пригодная для прохода танков, но если послать впереди бульдозеры, они выровняют любое препятствие. Отхлебнув холодного кофе, Моше сел на жалобно пискнувший стул у компьютера и принялся печатать приказ о формировании бронегруппы.
*Муцав - опорный пункт (ивр.)
Звезда израильской эстрады Рина чувствовала себя не в своей тарелке. Более того ей было страшно. Они тряслись в бронированном брюхе грузовика, голову неудобно тянула каска, а все тело сковывал бронежилет. Рядом с ней сидели солисты группы "Ретникс", так же, как она, ерзая в тяжелых бронежилетах и поправляя сползающие на глаза каски. Двое расположившихся у двери солдат настороженно поглядывали в бойницы.
Рина откинулась на жесткую скамью и попыталась думать о предстоящем концерте, но в голову упорно лезли страшные мысли: а что, если сейчас рванет, а что, если начнут стрелять. Она уже успела пожалеть о том, что позволила втянуть себя в эту авантюру.
Рина вспомнила того подполковника со стеклянным глазом из отдела по связям с общественностью, который предложил ей выступить перед солдатами в Южном Ливане, чтобы поднять мальчишкам моральный дух. Глядя в его открытое изуродованное шрамами лицо, она обещала подумать и честно проворочалась всю ночь, не зная как поступить. Только утром она решилась посоветоваться с мужем. Рафи красноречиво покрутил пальцем у виска и швырнул на стол газету, где на развороте, из черной рамочке глядел каким-то усталым, потусторонним взглядом молодой парнишка в форме и с фиолетовым беретом под погоном. Заголовок гласил: "Еще один военнослужащий погиб в Южном Ливане." Она решительно набрала номер с оставленной подполковником визитки, собираясь отказаться.
– Алло, Гади?
– спросила она.
– Хай, Рина!
– сразу узнал ее подполковник, - Как поживаешь?
– Спасибо, все хорошо. Гади... я... вообщем...
– И тут ее взгляд упал на газетный лист, на молодое симпатичное лицо в траурной рамке, глаза вдруг наполнились слезами, горло перехватило. Гади терпеливо молчал в трубке.
– Я согласна!
– неожиданно выпалила Рина, сразу почувствовав, как растаял холодный ком в горле.
– Отлично!
– обрадовался Гади, - Спасибо тебе! Поедут еще группа "Ретникс", Юваль Голан и другие.
Так она оказалась в спецконвое, который, лязгая гусеницами и взревывая на подъемах мощными двигателями, вез артистов в Мардж Аюн.
Рина очередной раз поправила тяжеленную каску, закрыла глаза в попытке задремать, и тут "сафарри" резко затормозил. Сердце с перепугу ухнуло куда-то в живот. Все попадали друг на друга. Захрипела рация. Впереди прогрохотала пулеметная очередь. По обочине тряся антеннами прополз бронетранспортер. Через несколько минут колонна снова тронулась вперед. Рина вытерла взмокший лоб, и вцепилась руками в сидение.
По всей Зоне Безопасности, в опорных пунктах разыгрывались в лотерею караулы и охранения, проигравшие тоскливо чистили оружие и проверяли амуницию. Выигравшие, расточая улыбки стирали и гладили форму и подшучивали над неудачниками, вынужденными вместо концерта торчать на сторожевых постах.
Антон, Витька и Ашот стояли в крохотной чердачной комнатке и размахивали руками и ногами делая зарядку. Еще одни сутки протекли без изменений. От трехдневного лежания на крыше затекло все тело. На лишенном окон чердаке бойцы посменно разминались. Время шло, но никаких признаков боевиков не появлялось.