9 часов над Атлантикой
Шрифт:
– …дайте мне пару секунд, и я всё вам объясню, только жену усажу «от греха», пока куда-нибудь ещё не влезла, - прерывает он их в ответ.
Тут он легонько подхватывает меня под локоть:
– Дорогая, присядь-ка пока вон в то кресло. Ещё немного, и мы вылетаем. Только постарайся хотя бы пару минут вести себя прилично… - по-родственному треплет моё плечо.
Я, как в трансе, делаю, что он говорит. И вдруг он шёпотом, но всё так же сквозь зубы добавляет:
– На посадку. Быстро!
«Муж» возвращается к стражам порядка, а я срываюсь к стойке. Пока девушка в очередной раз сканирует мой паспорт, «объяснения» в самом разгаре:
– Господа, прошу вас извинить мою супругу. На самом деле она переживает серьёзную потерю в семье - умерла её бабушка…да, а они были очень близки. Мы как раз летим на похороны, ещё две пересадки впереди и девять часов над океаном, и… жене сейчас тяжело справляться с эмоциями. Да. Она остро реагирует на некоторые вещи, но абсолютно безопасна для общества. Я гарантирую. Ещё раз извините…
Что они ему на это отвечают, я не знаю, потому что уже несусь по гофрированной трубе в самолёт.
Глава шестая. Голодная
– Девушка, можно мне в туалет? – спрашиваю у стоящей в проходе стюардессы. Обалдеть, это же моя старая «знакомая». Теперь можно выяснить её имя – присматриваюсь к бейджику… Магдалена? Бог мой…
– Да, конечно, после взлёта. Пока займите, пожалуйста, своё место, - улыбается мне пластиковой улыбочкой.
– Милая фрау Магдалена, - улыбаюсь ей по-настоящему, по-канадски, - боюсь, до окончания взлёта не дотерплю! Я быстро! Даже глазом моргнуть не успеете!
– Будьте любезны пройти на своё место! – тот же пластик в улыбке, но теперь уже с раздражением и нажимом.
Мой лимит конфликтов на сегодня уже исчерпан, поэтому беру себя в руки и разворачиваюсь.
– Господи, ну и денёк… Хоть бы живой долететь! – выдыхаю, опускаясь в кресло.
– Попробуйте помолиться, - предлагает мне знакомый голос.
Он проходит мимо меня, удерживая перед собой сумку и опираясь ладонью на спинки кресел. Я и прежде заметила, что этому парню вроде как тяжело ходить. Это не всегда видно, но бывает, он довольно ощутимо припадает на одну ногу. Я жду, что обернётся, всё-таки язык взглядов более информативен и привычен, особенно для незнакомых людей, но мой «спаситель» не утруждает себя.
Его место на три ряда впереди меня и посередине, мне же повезло – я одна и у окна. Мы прошли посадку последними, и самолёт оказывается полупустым.
Я жду его взгляда, чтобы определиться с решением. Случалась ли с Вами дилемма, когда не знаешь, то ли благодарить человека, то ли дать ему в глаз? Ну, это, как если бы Вы тонули, и Вас спасли, но при этом вырвали обе руки?
Он поднимает свою сумку, заталкивая её в багажный отсек над своим сидением, и бросает один коротенький взгляд в мою сторону. Очень коротенький, я даже не уверена, на меня ли он смотрел. И вот когда его руки закрывают багажную крышку, он снова смотрит и улыбается – ей, стюардессе Австрийских авиалиний.
– Мы об этом позаботимся, спасибо! – сияет она в ответ, закрывая отсек рядом. Ноги у неё хоть и длинные, но, чтобы дотянуться до крышки руками, ей приходится встать на носки, вытянувшись в струну, и едва ли не подпрыгнуть.
– Мне ничего не стоит помочь, – отвечает он, захлопывая крышки одной рукой. Ещё бы, с его-то ростом.
Магдалена, кажется, сейчас выпрыгнет от радости из своего красного платья.
– Благодарю, Лео!
– Я тоже благодарю!
– спешу подмазаться, но меня никто не слышит.
И вот тут до меня доходит… Лео? Ах, Лео… И я внезапно в миноре. Почему? Хороший вопрос.
Мой терапевт считает, что у меня сложная, но интересная личность. Пережив в отрочестве… эм, потрясение, я не нашла для себя комфортной модели поведения, поэтому во мне неким неизвестным науке образом уживаются разные, иногда противоположные и несовместимые в одном человеке повадки. Я впадаю в крайние состояния подавленности и активности, не завожу друзей, устраиваю шумные вечеринки, чередую минор с мажором, но при этом располагаю абсолютно здоровой психикой, не имея ничего общего с биполярными расстройствами. Просто тип личности такой – противоречивый.
– Извините, но это придётся положить в багажный отсек, - Магдалена вытягивает из-под кресла пожилой афроамериканки металлический костыль.
– Детка, я без него до туалета не дойду!
– сопротивляется та.
– В любое время попросите меня, и я достану его для Вас. А во время взлёта любая ручная кладь должна быть в багажном отсеке. Металлические предметы тем более.
Магдалена сражается со слишком длинным костылём, запихивая его в отсек, но крышка не закрывается. Лео наблюдает за этими муками недолго – встаёт и укладывает металлическую палку по диагонали, перед этим перебросив свою сумку в соседний отсек, чтобы освободить для костыля больше места.
– О, с соседом, я гляжу, мне в этом путешествии несказанно повезло!
– крупная темнокожая женщина трогает Лео за локоть. – У тебя такие руки!
– Какие? - брови Лео от удивления выползают из-под его ультрамариновых очков.
– Сильные. Крепкие. У моего мужа были такие же. Он очень много работал, иногда одновременно на трёх работах, почти никогда не отдыхал. Всё для нас, для семьи. Ты знаешь, я прожила с ним полвека, мы родили пятерых детей. Наши дети подарили нам внуков, а внуки правнуков, и вдруг однажды за моим Бобби пришла полиция. Я была уверена – это ошибка. Но Бобби… он разбил моё сердце - заявил, что ошибки нет. «Я так устал вас ждать, ребята!» - сказал он. Он был им рад. Улыбался. Я прожила 50 лет с мужчиной, не зная его настоящего имени. С человеком, который всё это время находился в федеральном розыске. Он сбежал из тюрьмы, придумал себе новое имя, женился на мне. Бобби честно жил – мне ли не знать – его уважали и соседи, и церковь, и родня. И тут вдруг такое… Ты знаешь, я не отказалась от него. Попросила всех в нашей церкви и всех тех, кто знал Бобби написать обращение к судье. У меня было больше ста писем! И Бобби амнистировали. Правда, пока шёл суд, ему пришлось отсидеть почти два года. Только представь, двадцатилетние молодчики, торговавшие дурью, и он в восемьдесят три. Но это что! В молодости за ограбления банков ему дали двадцать пять.
– За что?
– За ограбления банков! – выпаливает то ли с возмущением, то ли с гордостью. – Я до сих пор до конца поверить не могу! Мой спокойный и заботливый Бобби грабил банки! – ударяет кулаком по спинке сиденья. –Вообще-то, его настоящее имя Фрэнсис.
– А Вас как зовут?
– Кэролин.
– «Кэролин» означает «надёжная». Бобби-мужу повезло в главном.
Она энергично кивает головой «ещё как повезло».
Старуха весьма колоритна. На ней длинный вязаный балдахин с кисточками поверх элегантного и явно дорогого костюма – всё чёрное. В ушах золото, на пальцах тоже. На голове шоколадный парик-дом. Она уходит в себя так же внезапно, как и вышла – запрокидывает голову на подголовник и закрывает глаза. И сидит вот так, как неживая, пока стюардессы объясняют технику эвакуации, пока взлетаем, пока Магдалена тащит по нашему ряду свою тележку с завтраком.