9 Этажей
Шрифт:
Бзик.
*Посмотри на меня внимательнее, я опробовал всё, что казалось мне важным, а теперь у меня только прошлое на дне бутылки*
В горле свело, а внутри всё будто сжалось. Отвращение. Не желая больше видеть эту улыбку, я посмотрел в левую часть паба, где увидел несколько деревянных столов, за которыми сидели мужчины среднего возраста. Лица у них были ничуть не лучше чем у бородатого господина, сидящего справа от меня. Усталые, желающие хотя бы на время забыть о том кто они, откуда пришли, что здесь делают, и как им быть.
От того что я увидел, на меня накатила меланхолия. Попытавшись вспомнить вчерашний и сегодняшний день, я ненавязчиво спросил у бармена, какое сейчас время. «19:09 по местному времени», – спокойно ответил он.
Меня вдруг прошибло внезапным раскатом ужаса. Я вспомнил. Я вспомнил весь временной отрезок последних четырёх лет, от завершения учёбы в университете, до сегодняшнего дня.
А ужас заключался в том, что все четыре в слепую прожитых года, пронеслись сквозь меня, как мимолётное дуновенье ветра, смешивающее всё, что со мной происходило за этот период, безжалостно перемалывающий каждое событие, происходившее со мной. Уничтоженные серостью бытия воспоминания. Той самой серостью, которую имею счастье лицезреть по утрам, приходя на работу, и уподобленным им вечерам, возвращаясь с работы в пристанище. Обращённые в повседневную и унылую пыль фрагменты памяти.
Бзик.
*Ты достоин этой скоротечности. Один из множества погасших, волочащих свой бренный сосуд из плоти по грубой земле*
Стряхнув голову от внезапно нависшей мысли, я поднял горлышко бутылки с пивом к губам. Последовал долгий глоток. Опустив бутылку на барную стойку, и ощутив, как выпитый только что алкоголь рьяно плескается в желудке, засунул руку в карман чёрных штанов, с целью нащупать денежную купюру для оплаты. Нащупав заветный свёрток зелёной бумаги, протянул его по стойке прямиком к бармену. Произнеся непроизвольно выскочившую из уст фразу «Сдачи не надо», встал из-за стойки, и скрипя по деревянному полу лакированными туфлями, направился в сторону выхода.
Уже подходя к столь желанному выходу на свежий воздух, ощутил неожиданный хват черствых пальцев на правом плече. Обернувшись, встретился взглядом с седым бородатым господином, ранее сидевшим справа от меня за барной стойкой. От него разило тухлятиной и кошачьей мочой. Улыбки у него на лице уже не было. Взгляд был проникновеннее, чем пару минут назад, а дёргающаяся из стороны в сторону челюсть, через секунду обнажила ряд гнилых и почерневших обломков, когда-то служивших зубами. Показалось, что он вот-вот выпустит струю пожелтевшей струи мне в лицо.
Бзик.
*Он хочет что-то сказать. Что-то важное. Незаменимое знание или опыт, пропущенный через алкогольный фильтр мыслительного процесса, длинною в жизнь*
–Вот, держи, – скрипя сквозь зубы проговаривает он, доставая свободной рукой из кармана сальной коричневой куртки что-то.
–Эй, мне ничего не нужно от тебя муж… – не успеваю я договорить из-за подобравшейся к лицу руки седого старца.
Внимательнее рассмотрев его протянутую ко мне руку, я увидел маленький округлённый объект посередине ладони, сделанный из металла. Монета. Он хотел дать мне монету.
–Мужик, оставь свою монету себе, мне она не нужна.
–Это ты сейчас так думаешь, а дай ей время, и она проявит себя, – с мудростью в голосе вымолвил он, будто с насмешкой.
–Мне бы себя проявить, – моментально ответил я, – отдай эту монету кому-нибудь другому в этом пабе, или на улицу выйди и цыганёнку вручи, мне она нахер не сдалась.
–Проявишь.
–Что?
–Проявишь, говорю, проявишь и ты себя скоро, не переживай, а она подсобит тебе в этом деле.
–Так, всё мужик, руку убери и отвяжись от меня, – с раздражением в голосе сказал я, отводя в сторону его руку с плеча своей рукой, затем добавил, – помойся лучше, а не монетами людям в лицо тычь.
Сказав это, развернулся лицом к двери, дабы покинуть это гнездо мужских жалоб и сплетен, как сразу услышал за спиной грубый, скрипучий вой:
–Я выйду за тобой след в след и буду ходить по пятам, пока ты не нападёшь на меня в порыве гнева, и нас обоих не заберут на бело-синей карете в участок для выяснения обстоятельств, – в полу крике прорычал он, словно заранее заучил, – не легче ли просто взять монету из рук повидавшего жизнь старика?
–Так что мне мешает просто сдать тебя ментам, если ты начнёшь ходить по пятам? Думаешь, не сдам?
–Нет, не сдашь.
–Ладно, возьму я твою чёртову монету. Но только если отвяжешься, и больше не будешь приставать, договорились?
–Договорились, – улыбчиво ответил он, вновь протягивая монету.
Взяв монету в руку, я отчётливо ощутил её тепло, сохранившееся после предыдущего хозяина. Вдоволь покрывшаяся ржавой копотью, она была жёсткой, я бы даже сказал, острой, в особенности по краям. Но не это бросалось в глаза больше всего, а то, что на одной стороне было выгравирована цифра «6», а на обратной – «9».
При этом не было указано что это: копейка или рубль. В тот момент, по телу проплыла холодная волна мурашек, однако значения я этому не придал, сославшись на своеобразную бутафорию.
Пока я увлечённо рассматривал монету, седой старик в коричневой куртке куда-то исчез. Ускользнул из-под носа. Посреди бара, забитого людьми. Я начал резко оглядываться по сторонам, с надеждой найти и спросить, что за древний артефакт племени Майя он достал из кармана своей куртки.
Бзик.
*Испарился. Разошёлся на атомы. Тебе его уже никогда не найти. Сам ведь просил его об этом*
–Он в туалет пошёл, – спокойным тоном сказал мне бармен, указывая пальцем в сторону уборной.
Поняв всю глупость ситуации, что сейчас произошла со мной, я, положив монету в карман, направился к выходу и вышел из паба.
Снаружи я ощутил всю ласковость городского вечернего бриза, что, однако, не мешало выхлопным парам автомобилей проникать во все закутки и щели каждого переулка. Неоновая подвеска с названием паба, сине-зелёным цветом освещала протоптанную лестницу, дорогу впереди, по которой, сидя за рулём железных гробов на колёсах, неистово гнали любящие своих детей папочки. Грунтовая тропинка, ведущая к пешеходному тротуару, была усыпана мутными водными дырами, окурками оплёванных семечек, сигаретных бычков, одноразовыми пластиковыми пакетами, гоняемые ветром, бумажными объявлениями о продаже гаража и другими издержками городской жизни. Алкоголь всё так же оседал на дне желудка, но эффект опьянения был слабый.