9 и 1/2 недель
Шрифт:
Некоторое время мы просто сидим молча и глядим, как над чашками поднимается ароматный пар.
— Слушай, — вдруг произносит Гарри, и я вижу, как его щеки заливает легкая краска, — а он тебе правда нравится… ну то есть, вы с ним… ты его… — смутившись, он опускает нос едва ли не в чашку.
Мне вдруг приходит в голову, что ему совершенно не с кем поболтать о таких вещах — из взрослых, я имею в виду. Бедняга Сириус погиб, а с Ремусом у мальчика, по-моему, отношения как-то не сложились, уж не знаю, почему. Не с Дамблдором же ему о девушках
— Правда. А что?
— А… а как ты узнала? — еле слышно спрашивает он, не отрывая взгляда от скатерти.
Хороший вопрос.
— Сложно сказать, — я пожимаю плечами. — Сев жутко симпатичный, с ним можно поговорить обо всем на свете, он фантастически здорово целуется, и у него потрясающая за…
М-да, что-то я увлеклась. Бедный мальчик аж чаем поперхнулся.
— Тонкс, честное слово, я могу обойтись без таких подробностей! — восклицает он, наконец откашлявшись.
— Извини. В общем, да, он мне очень нравится. А почему ты спрашиваешь? Есть кто-нибудь на примете?
Он опять краснеет.
— Не знаю. Может быть.
— Ну? Ты же знаешь, — подмигиваю, — я тебя не выдам.
— Луна Лавгуд, — вздыхает Гарри. — Ты ее не знаешь, наверное. Она из Рейвенкло, на год младше меня. И такая странная — никак не поймешь, что у нее на уме на самом деле. Но Луна… не знаю… милая. И умная, просто этого никто не замечает, потому что она говорит всякие необычные вещи. И… — он рассеянно запускает пальцы в волосы и умолкает, окончательно смешавшись.
Лавгуд? Мне кажется, откуда-то я помню это имя.
— А ее не было с вами тогда… в Министерстве? — спрашиваю я, тут же обругав себя за напоминание: у Гарри тускнеют глаза, и он опускает голову.
— Была, — тихо говорит он. — Может ты и помнишь. Она такая… с длинными светлыми волосами и растрепанная.
— Гарри, вы тогда все были немножко растрепанные, — пытаюсь пошутить я, и мальчик слабо улыбается. — Но, по-моему, я помню. А что думают о ней твои друзья? Ты разговаривал с Роном или Гермионой?
— Я не могу им сказать! — восклицает Гарри, вскидывая голову. — Рон так просто считает, что Луна чокнутая, а Гермиона только начнет охать, и ахать, и давать дурацкие советы… И вообще, — он снова замолкает и принимается пристально разглядывать чаинки на дне чашки.
— Что «вообще», Гарри?
— Мне кажется, что я не имею права ни с кем встречаться. Все мои друзья и так рискуют жизнью из-за меня, — говорит он вполголоса, по-прежнему не поднимая глаз. — Это все равно что повесить на спину мишень: «Волди, убей меня, я девушка Поттера»… — он с горечью хмыкает.
— Гарри… — я осторожно беру его за руку, — а можно, я все-таки дам дурацкий совет? Пожалуйста?
— Конечно.
— Не лишай своих друзей выбора. И Рон, и Гермиона, и Луна, и Джинни, и Невилл — они все имеют право сами решать, сражаться им вместе с тобой или отойти в сторонку. И нельзя всю свою жизнь подчинять Волдеморту. Так он победит, даже не взяв в руки палочку.
— Но…
— Знаешь, что сказал бы тебе Северус?
— Знаю, — вздыхает Гарри и, тряхнув длинными волосами, передразнивает: — «Не все в мире вращается вокруг вас, мистер Поттер!»
— Вот именно. Просто попробуй поухаживать за ней осенью и посмотри, что выйдет, хорошо?
Он неуверенно кивает.
— И, Гарри… я всегда буду рада поболтать, если что. Договорились?
— Ага, — он слабо улыбается. — Спасибо, Тонкс.
— Не за что, — я поднимаюсь и убираю чашки в раковину. — Ладно, я пойду, наверное. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Северус полулежа расположился на кровати, согнув одну ногу в колене, и пишет что-то на длинном свитке пергамента, подложив под него какую-то книгу. Ах, да, пресловутые учебные планы…
У меня сразу портится настроение: до начала года осталось ровно три недели, а возвращаться в Хогвартс Севу придется чуть раньше… Да и вообще непонятно, как все сложится дальше.
Я устраиваюсь рядом и открываю недочитанные «Гордость и предубеждение», но строчки плывут перед глазами и смысл от меня ускользает: я снова и снова недоумеваю, что будет в сентябре.
— Интересно, — задумчиво произносит Сев, покусывая кончик пера, — кого Альбус в этом году найдет на должность штатного школьного несчастья?
Я бормочу в ответ что-то неразборчивое, и он наконец отрывается от своей писанины и смотрит на меня.
— Элис?
Я почему-то опускаю взгляд, как будто он может прочесть в моих глазах все те глупости, которые я думаю. То есть он, конечно, может, но не станет этого делать.
Северус вздыхает, и я слышу шуршание — он убирает в сторону книгу и свои заметки, потом поворачивается на бок и проводит рукой по моим волосам.
— Глупая, глупая девчонка, — говорит он тихо. — Иди сюда.
Ну почему он так хорошо умеет читать людей? Я молча утыкаюсь носом в его плечо.
— Не стоит беспокоиться о пустяках, — мягко увещевает он. — Что будет, то будет. Я, конечно, вряд ли смогу часто покидать замок, но Альбус не станет возражать, если ты будешь заглядывать, когда сможешь. Если, конечно, — он хмыкает, — ты не боишься признаться в том, что у тебя роман со старым сальноволосым слизеринским ублюдком.
— Северус! — возмущаюсь я и тут же понимаю, что он нарочно меня дразнит. — И вообще, Артур наверняка давно уже всем все рассказал.
— Весьма вероятно, — соглашается Сев и прибавляет каким-то странно злорадным тоном: — Люпин, по всей вероятности, вне себя.
— Сев, он хорошо к тебе относится… — вяло возражаю я. — И, потом, ты варишь ему Волчье зелье…
— Возможно, — усмехается Сев, — но это вряд ли может его утешить в данном случае, ты не находишь?
— Сев? — я, приподнявшись на локте, недоуменно смотрю на него и вижу, как его зрачки изумленно расширяются.
— Ты хочешь сказать, что ты не в курсе?
Мне остается только помотать головой.