90-е: Шоу должно продолжаться 10
Шрифт:
— Я журналист, бабушка, — улыбнулся я. — Хочу статью про уличную торговлю написать, вот и интересуюсь мотивацией…
— Покупать будешь что-нибудь? — перебила меня бабка. — Что молчишь? Денег нет? Вот и мотай отсюда тогда. Мотивацию ему, ишь, слово-то какое…
— Ну, люди уже тут стояли, вот и тоже решил, — сказал мужик с книгами. — Раз другим можно, значит кто-то уже узнавал или что…
— А кто был первым, не знаете? — спросил я.
— Да не разговаривай ты с ним, Антон Никитич! — снова влезла в разговор бабка. — Хорош разнюхивать и место тут занимать. Пока ты тут лясы точишь, может другой бы у него что купил.
—
— На прилавок положи, — сказал тот. Я выполнил, не удивляясь. Среди моих знакомых и в будущем тоже встречалось это суеверие. Что нельзя деньги из рук в руки брать.
— А семечек не надо? — тут же сменила пластинку бабка.
— Вкусные? — с усмешкой спросил я.
— А то как же! — гордо приосанилась бабка. — Сама жарила, подсолнухи с моего огорода, крупные вон смотри какие!
— Уговорили, — улыбнулся я. — Давайте стаканчик.
— В кулечек или в карман сразу насыпать? — засуетилась бабка.
— Так что насчет моего вопроса? — напомнил я. — Кто первым сюда вышел, не помните?
— Так всегда вроде… — тут бабка замерла и задумалась. — Машка была первой, точно!
— Это какая Машка? — подключился к беседе продавец водки. — С учительского дома?
— Ну да, она! — бабка всплеснула руками. — С остановки шла с двумя ведрами яблок, устала, поставила их сюда вот на бордюрчик. А тут к ней подскакивает мужик какой-то. Почем яблоки, мол. А потом во двор уже пришла и похвасталась. Вот мол, представляете, тащу эти яблоки проклятущие, руки уже все оттянули. Делать с ними уже не знаю что, повидлом весь шкаф забила. А тут — денежка. Ну и в следующий раз она уже сама тут встала.
— Да ну, не она это была! Это Вася с Димкой Прохоровы тут еще промышляли!
— Да я еще когда пацаном был, мы сюда бегали за серкой и кедровыми орешками!
— Вот ты вспомнил, это когда было-то!
— Так он же про первых спрашивает!
— Не настолько же первых! Может тут еще при Сталине кто-то торговал, их тоже вспомнишь?
Народ спорил, сыпал именами и товарами. Руками размахивали, позиции аргументировали. А я вспоминал про тот случай, когда мы с Генкой и Димоном ездили в Питер, и как-то так все сложилось, что наш питерский кореш Митя сблатовал нас сгонять в Финку, раз уж у нас загранники с шенгеном. А от Хельсинки на пароме до Стокгольма. Приключение на пару дней, впечатлений море… И вот на этом самом пароме случилось одно наблюдение. Дело было зимой, на новогодних каникулах, так что на плавучем городе, курсирующем между Хельсинки и Стокгольмом, соотечественников было довольно много. А зима, хоть и теплая. Так что на верхней палубе гулять — желающих немного. Так что когда мы туда вышли — Генка и Митя покурить, а мы за компанию, там было совершенно пусто. Три сотни столиков и никого. Мы облюбовали один из столов, мужики закурили. Сидим, болтаем тихонько. Настроение было такое — на негромкие философские разговоры. И тут открывается дверь, и на палубу выходит русская семья. Мама-папа и двое тоддлеров. Они оглядывают пустую палубу, о чем-то переговариваются и устремляются четенько к нам. За соседний столик. Чем им остальные двести девяносто девять не угодили — непонятно…
Так и здесь, видать. Кто-то торгует. Дай-ка и я рядом пристроюсь!
Получается, что у теории разбитых окон, кроме девиза «если другим можно, то почему
Хотя, может это просто я пытаюсь все в одну кучу свалить. И на самом деле, это совсем другая история.
Я сунул кулечек с семечками в карман, забрал с прилавка два томика Чейза и неспешно пошел своей дорогой. Слушая, как за моей спиной все еще гудит растревоженный базарчик. Радостно ухватившись за возможность пообщаться.
— Да почему нельзя-то? — Астарот опустил микрофон и топнул ногой. — Это же тоже наши песни!
— Астарот, ты когда-нибудь был в деревне вообще? — спросила Наташа, сидящая на спинке кресла в первом ряду.
— Ну, был, — буркнул Астарот. — У меня там бабушка живет, я там до четвертого класса каждое лето проводил.
— Мозгом подумай тогда, — Наташа постучала себе по лбу согнутым пальцем. — Сельский клуб, в котором до сих пор танцы под баян дяди Вани проходят. А тут вы, такие: «Сатана, кровища, уоооо!» Да вас там же на костре и сожгут на всякий случай.
— Зато такой репортаж можно будет потом написать, — мечтательно проговорил Жан. — Рок-группу из Новокиневска сожгли на костре инквизиции в Усть-Ильменке…
— Жан, тебе что, заняться нечем? — набычился Астарот.
— Есть чем! — живо отозвался Жан. — Я про вас статью пишу, как вы гастрольный концерт готовите.
— Вот и… — Астарот сжал губы и повернулся к «ангелочкам». — А вы что молчите? Они нас тут критикуют в хвост и в гриву, а вы заткнулись, как эти самые…
— Ну… Наташа права, мне кажется, — растерянно сказал Бельфегор. — Не насчет костра, конечно, но накостылять нам деревенские могут.
— И что нам теперь, попсу петь? — фыркнул Астарот.
— Не попсу! — Наташа всплеснула руками. — У вас полно отличных песен. Плюс каверы. Плюс еще «Цеппелины».
«Цеппелины» чинно сидели в первом ряду кинозала «Буревестника». Все, кроме Яна, который на убежал в ближайший магазин за «топливом» и сигаретами. Тут же были Наташа и Жан. Я сидел рядом с выходом из зала. Караулил Наталью Ильиничну. Чтобы, если вдруг она надумает пойти наверх, ее перехватить. Сегодня я был «дежурным по директрисе», а Ирина просила по возможности не пускать ее наверх, у них там ответственная запись какая-то.
Так что в обсуждении я участие принимал опосредованно, хотя сама репетиция была моей идеей. «Ангелочкам» и «Цеппелинам» нужно было притереться. Все-таки, гастроли совместные. Я уже даже примерный маршрут прикинул. Но пока только теоретический, его еще только предстояло проехать. И со всеми договориться о концертах. Но это я тоже уже более или менее распланировал.
— А прикольно было бы сделать концерт типа спектакля, — сказал Кирилл. — Ну вот как с «Темными тенями» получилось на Масленицу…
— Предлагаешь толкиенистов с собой взять? — усмехнулся Макс. — Вместо подтанцовки.
— Подтанцовка — это прикольно, — с довольным видом сказал Бегемот, выбираясь из-за барабанной установки. — Можно взять еще пару девчонок, чтобы они вместе с Пантерой типа подпевали…
— Нафиг иди с такими идеями! — огрызнулась Надя. — Вот так у нас натурально получится попса.
— А если правда что-то театральное добавить? — поддержал Кирюху Бельфегор. — Ну, наверное, в целый спектакль мы уже не успеем все превратить, но вот если во время «монаха» Бес будет ходить по сцене в черной рясе, а кто-то из его девчонок…