90-е: Шоу должно продолжаться 8
Шрифт:
— Я поговорю с парнями, — кивнул я.
— Блин, братан, если все срастется, я тебе по гроб жизни буду должен, зуб на сало! — Боба с размаху опустился на скамейку и потянул из кармана пачку сигарет. — Я же, можно сказать, с детства мечтал… Короче, давай, командуй. Сколько надо бабок, чтобы я парней подсуетил? Я пока им ничего конкретного, в натуре, не сказал, так, намекнул чутка, что все будет чики-пуки.
Я, не задумываясь, назвал сумму.
— Базаров нет, братан, все сделаем! — судя по радостному блеску в глазах Бобы, я слегка продешевил. Можно было и больше требовать. Ну да
— Народу много планируется? — спросил я.
— Не очень, — покачал головой Боба. — Человек сто, может.
Хм… Сто человек вполне поместится на «муке». Если Влад даст добро на такое, конечно. И можно Тамару подрядить на всякие закуски-горячее…
Собственно, а что гадать-то?
— Боба, а у Француза с мельницей какие отношения? — спросил я.
— С Владом? — уточнил Боба. — Нормальные отношения. Француз Влада уважает, все-таки, хлеб — всему голова. Да и Влад вроде нормальный мужик. А что?
— Да так, рабочие моменты, — сказал я. Рановато пока обещать Бобе «муку» в качестве места празднования, надо сначала у Влада спросить.
— Значит все уже стопудово заметано, да? — спросил Боба. — Зуб на сало?
— Так ясен пень! — сказал я.
И даже какой-то азарт почувствовал. Ну а что, в самом деле? Девяностые сейчас или где? Должны же «ангелочки» хоть у какой-то братвы на празднике выступить! Ну и деньги, опять же, на дороге не валяются. А тут вполне вырисовывается сумма, которая позволит продолжить апгрейд оборудования до международных стандартов…
— Лады тогда, — Боба подал мне руку. — Я тогда погнал братанов обрадую. Только ты, это… Камера же у тебя есть, я видел?
— Ага, — кивнул я.
— Можешь снять тех, кого позвать планируешь? — спросил он. — Отборочный хочу устроить…
— Хм… — я задумчиво посмотрел на потолок. — Не факт, что получится. Но могу проходку на отчетник рок-клуба взять. Вместе сходим, сам выберешь, а я потом с ними поговорю.
— О! — Боба снова сверкнул золотым зубом. — В натуре! Тогда давай я тебе телефончик сейчас накалякаю. Ты когда билет возьмешь, звякни мне. Если меня не будет, через мамахен мою передашь, лады?
Ева сидела, забравшись с ногами на кресло и читала. Иногда хмурилась, иногда делала пометки в тетради. Готовилась к завтрашнему семинару. Я валялся на диване и любовался. Мне нравилось на нее смотреть. Все равно, что она делала — стояла у плиты, танцевала, спала. Или вот как сейчас.
Ева почувствовала мой взгляд и посмотрела на меня поверх очков.
— Представляешь, сегодня Марину Батракову отчислили, сказала она.
— Батракову? — переспросил я. Что-то знакомое. Кажется, где-то в начале двухтысячных я про какого-то Батракова слышал. Вроде, он в девяностых мощно так поднялся на торговле подержанными иномарками, а потом влез в какие-то финансовые махинации, прогорел, попался на чем-то, его даже посадили на пару лет. А потом он вышел и ударился в религию. Женился второй раз, настрогал штук семь детей и активно так топил за домострой и всякие прочие семейные ценности. Газеты про него активно писали. Интересно, это те же самые Батраковы или нет?
— Она зимнюю сессию не
— Впечатляет, — хмыкнул я. — Надо же, какие принципиальные у вас преподы.
— Да не говори! — засмеялась Ева. — У меня подруга на экономе учится, она говорит, что там взятки — это нормальный способ закрыть сессию. И на юрфаке тоже. И только историки в ногу с рынком не идут. Нет, я серьезно! У нас сегодня эту новость все обсуждали. И все в голос считают Скурихина молодцом и героем.
— Думаешь, он зря бабки не взял? — спросил я.
— Фиг знает, — пожала плечами Ева. — Маринке этот диплом нафиг не уперся, если подумать. Просто какая-то корочка. Ее в универ возят на мерседесе. Девчонки шептались, что она замуж скоро выходит за какого-то мажора. И квартира у них уже есть, и все такое… Казалось бы…
— Зачем ей диплом? — усмехнулся я.
— Ну, наши все были единодушны, — засмеялась Ева. — Мол, или ты занимаешься исторической наукой, или ты хрен моржовый, и нечего тебе среди историков делать. Дипломы кому попало не раздаем. Чтобы честь мундира не позорить. И многие наши тоже так думают. Гордятся даже, что на таком принципиальном факультете учатся. А я вот засомневалась…
— Почему?- спросил я.
— Получается, я мало чем отличаюсь от Маринки, — грустно улыбнулась Ева. — Я же не собираюсь ни оставаться на кафедре, ни в школу идти историю преподавать. Но продолжаю тут учиться, чуть ли ни чье-то место занимаю… Не поступила бы, студенткой стала бы какая-нибудь другая девочка, будущее светило археологии. Которая бы могилу Чингисхана бы откопала. Или, там, библиотеку Ивана Грозного нашла.
— А она вместо этого работает в макдаке и кричит: «свободная касса», — подхватил я.
— Где работает? — спросила Ева.
— Забей, — махнул рукой я. ты же честно сдаешь экзамены. А не завалила сессию, как Маринка.
— Мне просто легко все дается, — пожала плечами Ева. — Но все равно же я не буду заниматься историей, когда закончу.
— Точно уверена? — прищурился я.
— Ой, отстань! — Ева смешливо сморщилась. — В чем сейчас вообще можно быть уверенной? Но я все равно не знаю, зачем мне диплом.
— Но очки же ты носишь, хотя они тебе совсем даже и не нужны, — хмыкнул я.
— Нужны! — воскликнула Ева. — В очках я кажусь умнее. Даже себе! А это особенно важно, когда мне нужно тридцать страниц скучной фигни прочитать. Внимательно. Была бы без очков, давно бы забила и предложила тебе киношку посмотреть. Но у меня очки. Так что я не могу, мне надо к семинару готовиться!
— Хм, а может и неплохая мысль насчет киношки, — я задумчиво почесал подбородок.
— Нет! — строго сказал Ева. — Мне надо готовиться к семинару!