90-е: Шоу должно продолжаться

Annotation

Свои первые девяностые я пропустил. Пока страна училась капитализму и демократии, я служил в горячих точках. А когда вернулся, девятки сменились нулями, и началось новое тысячелетие.

А в 2023 году я умер. Но вместо того, чтобы попасть в мир загробный, я снова оказался в нашей реальности. В теле патлатого парня из рок-группы. В 1991 году.

Вот так и начались мои приключения на вторые девяностые.

90-е: Шоу должно продолжаться

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

90-е:

Глава 1

Музыканты бодро запилили последний аккорд и опустили инструменты. Толпа разгоряченных зрителей разразилась аплодисментами и радостно взвыла. Потом в зале воцарилась относительная тишина. Фронтмен группы, название которой я не запомнил, с придыханием сказал в микрофон «Спасибо!» и объявил перерыв. Народ неспешно потянулся к бару.

— Еще мне водки налей! — увесистый кулак грохнул по стойке. — Учить она меня еще будет! Я свою норму знаю. Наливай, овца тупорылая!

Феечка за стойкой захлопала ресницами и беспомощно посмотрела на меня.

— Проблемы? — я присел на высокий табурет рядом с источником беспокойства. Престарелый хрен в кожаной куртке, на которой кожи от заклепок было почти не видно, на пальцах перстни с черепами, драконами и еще какой-то мифической фауной, седеющие и редеющие патлы свешиваются на плечи. Отчетливое пузико. Типаж понятен, в общем. Стареющий рокер.

— А ты еще кто такой? — взгляд помутневших глаз сфокусировался сначала на моем лице, а потом на бейдже «Служба безпасности». — А… Из этих… Тоже будешь жизни учить?

— Ни в коем случае, — дипломатично заверил я. — Просто выкину на мороз, если будешь буянить.

— Да? А ты знаешь, вообще, кто я такой? — патлатый хрен попытался привстать, но табуретка опасно качнулась, и он схватился за стойку. Феечка взвизгнула.

«Какой-то говнарь на пенсии», — подумал я.

— Это же я… Я стоял у самых истоков! — вдруг хрипло заорал он, рванув ворот кожанки. — Мы же на этой сцене… ууу… Как мы отжигали, мама не горюй!

Он упер голову в кулаки и тихонько взвыл.

— Может ему такси вызвать? — тихонько сказала феечка мне на ухо.

— Не заморачивайся, киса, — ободряюще сказал я. — Займись делом, там клиенты уже заждались своего мохито.

Феечка с готовностью упорхнула, оставив меня наедине с этим «монстром рока». Эй, он там не заснул, часом?

А, нет. Зашевелился и снова повернулся ко мне. Да уж, жизнь его потрепала. Сколько ему? От силы полтос ведь, как и мне. А выглядит на все семьдесят. Хотя что за чушь? А как он еще должен выглядеть? Явно ведь всю жизнь бухает, как не в себя. Проливая крокодиловы слезы над былыми «отжиганиями».

— Братишка, вот ты скажи мне… — мужик подался ко мне, обдав ядреным табачно-водочным перегаром. — Разве это рок? Да какой это, нахрен, рок… Они же кастрированные все! Панки? Ха! Да они настоящих панков даже не видели никогда! Вот ты прикинь, братишка, я к одному подошел, ну, чтобы выпить с подрастающим поколением. А он — веган! ВЕГАН! Я, говорит, алкоголь не употребляю, извините. Да какой он, в жопу, панк?!

— Владимир Львович, давайте я выкину этого обсоса, — это Степа. Шея шире головы, ширина лба — два пальца, свернутый набок нос. Хороший человек Степа. В недавнем прошлом мастер спорта по боксу в супертяжелом весе, поэтому клиентов старается не бить.

— Да брось, — я махнул рукой. — Видишь у нас тут ветеран «Рок-провинции». К нему со всем уважением надо.

— Так я его нежно выкину, — Степа оскалился. Ну, то есть, он, наверняка считал, что улыбается. — Со всем уважением. Я слышал, что раньше их менты на пинках гоняли, вот и вспомнит молодость.

— Нет в тебе чуткости, Степа, — я похлопал его по могучему плечу.

— Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли? — пожилой рокер снова рванул ворот куртки. На пол со звоном посыпались металлические запчасти. — Это что ли они? Эти… Эти… Да это же попса голимая!

Слово «попса» он выплюнул как самое грязное ругательство. Причем выплюнул в прямом смысле слова — забрызгав слюной глянцевую поверхность барной стойки.

— Рок-провинция! — продолжал разоряться он. — Где тот обрыган, который это убожество так назвал?! Приведите его сюда, я в глаза его посмотреть хочу!

— Если вам не нравится концерт, я могу вам такси вызвать, — мирно сказал я.

Вообще-то, организатора этого фестиваля я хорошо знал. Это же мой однокашник Генка придумал вспомнить лихую историю местного рока и возродить мероприятие девяностых. И меня с ребятам по дружбе попросил поработать охраной на молодежном мероприятии. Захотелось ему вспомнить молодость, понимаешь. Ностальгия по эпохе тотальной свободы и веселого хаоса. Я согласился, хотя эти пресловутые девяностые, считай что, не застал.

Когда страну лихорадило в политическом угаре, а по белому дому палили танки, я одной рукой опрокидывал стопку за свой дембель, а другой — подмахивал контракт на дальнейшую службу.

Когда страна встречала девяносто пятый, и у всех в бокалах плескалось шампанское разной степени приторности, моя синева расплескалась на железнодорожном вокзале города Грозный.

Когда бывшие однокашники заколачивали свои первые бабки, я месил стылую грязь Гудермеса и спал в урывками в обнимку с автоматом.