90 миль до рая
Шрифт:
…Засекреченный венесуэлец был не кем иным, как адъютантом командующего сухопутными силами Венесуэлы генерала Ринкона. Каноза не был лично знаком с генералом, зато хорошо знал его хозяина – венесуэльского олигарха Кармону.
Глава крупнейшей венесуэльской торгово-промышленной федерации Fedecamaras нефтяной магнат Кармона мог, конечно, и сам подбить профсоюзы на стачку и профинансировать генеральский путч, чем он, кстати, целенаправленно занимался. Мог он организовать и физическое устранение президента Чавеса, чтобы потом прибрать к рукам национализированную бывшим подполковником ВДВ половину нефтяной отрасли и по-скорому увеличить квоту на добычу нефти. Но, похоже, получить дешевую
– Альваро Урибе увяз в собственной гражданской войне. Куда ему справиться с популярным во всей Латинской Америке Уго Чавесом. Его власть можно подорвать только изнутри. Сначала должны подняться рабочие подконтрольных Кармоне нефтеперерабатывающих заводов. Затем на сторону восставших и опальных олигархов встанут генералы. Только тогда установление хунты можно будет классифицировать в прессе как победу демократических сил.
Янки думают, что они самые умные. В этом их проблема. Сынок Буша тоже искренне верит в собственную богоизбранность и приобретенную по наследству мудрость. При этом выглядит как глупейший из людей. Чавесу легко будет глумиться над бедолагой, когда «техасец» станет президентом.
Боливарианская звезда Чавеса так и норовила навеки остаться на государственном флаге Венесуэлы восьмой по счету, превратив его самого в знамя борьбы за истинную независимость и извечную мечту почитателей Че о Соединенных Штатах Южной Америки. Иные считали, что дружба Чавеса с Фиделем глубоко символична. Самые проницательные уверяли, что Фидель прекратил искать себе преемника на Кубе, увидев достойную замену своему лидерству в лице коренного индейца Чавеса, который один способен был довести начатую Симоном Боливаром, продолженную Эрнесто Геварой и поддерживаемую братьями Кастро войну за суверенитет континента до победоносного завершения. Чавес бесстрашно ругал Штаты, играл первой скрипкой в Организации стран – экспортеров нефти ОПЕК и завел дружбу с Китаем, памятуя о совете Фиделя, что русские непостоянны в своих симпатиях. Их настроение и уверенность в себе в ближайшие годы будут зависеть не от способности производить лучшее в мире оружие, а от цены на нефть. Пока цены высоки и у русских соответственно хорошее настроение, у них надо покупать их оружие. Хватит искать покровителей среди сильных, пора самим становиться сильными!
Да, Чавес был другом и единомышленником Фиделя, а значит, он был врагом дона Канозы.
Итак, дон Каноза не верил в успех венесуэльских путчистов: Кармоны, профсоюзного лидера Ортеги, генерала Ринкона и иже с ними в деле низвержения Чавеса. Но, следуя своему старому проверенному правилу ставить на разных лошадей, он вызвался обеспечить наличностью нуждающихся в финансировании из-за простоя отрасли и прекращения отгрузки нефти ставленников госдепа. С одной-единственной оговоркой – его собственный план расчленения Венесуэлы с привлечением колумбийцев и провозглашением в нефтеносном районе Маракайбо независимого государства, которое тут же признают в США, будет реализовываться на равных условиях и считаться столь же приоритетным.
Какой из планов сработает – неважно. При любом раскладе Каноза был бы на коне, но больше его, конечно же, устраивал хаос в Венесуэле, как, впрочем, и на Кубе, примерно такой, какой наблюдался в Колумбии. Дон Каноза видел в хаосе наиболее приемлемую для себя политическую модель. Сам того до конца не осознавая, он стал убежденным конформистом. То, что выгодно Штатам, устраивает и его, ведь Америка дала ему власть, деньги и статус. Порядок Штатам нужен был только в собственном доме, в остальном мире ими насаждался бардак.
Так как домом мистера Канозы являлись Соединенные Штаты, то он превратил свое приспособленчество в оружие, защищающее его непомерный эгоизм и политические амбиции.
Теряющие связь с собственным народом самоидентифицируют себя только по классовому признаку. Каноза принадлежал к элите и не собирался опускаться ни на одну ступеньку. Элита в Америке не мононациональна, хоть все и трезвонят о еврейском мировом правительстве. Каноза знал наверняка, что не обязательно быть евреем, чтобы утебя водились деньги. К тому же он много раз видел бедных евреев, поэтому не испытывал пиетета к их хваленой смекалке и природной мудрости. Наверное, потому, что не верил в способность бедняка быть счастливым. Он был знаком и с богатейшими евреями – лоббистами из Конгресса. Эти свою богоизбранность пытались ставить выше Бога, ее дарующего.
Словом, дон Каноза существовал в собственной системе координат, где не было наций и этносов, в ней они назывались толпой, у которой по определению должны быть поводыри. Такие, как он. Уж он-то не даст себя водить за нос. Ни ФБР, ни ЦРУ, ни евреям. Он сыграет в Венесуэле свою партию, такую же, как в деле маленького Гонсалеса. И в той, и в другой партии Каноза имел лишь одного соперника – проклятого Кастро…
Резидент кубинской разведки Карлос многое бы отдал, чтобы подслушать переговоры Канозы и эмиссара из Венесуэлы. Однако ему суждено было услышать разговор другой парочки.
Уже после первых слов, воспроизведенных компьютерными динамиками, Карлос машинально схватил свою гитару-трес и принялся откручивать винты – «колки», ослабляя натяжение струн на грифе. Пистолет 32-го калибра и глушитель он заблаговременно закрепил внутри гитарного барабана на одинаковом расстоянии от отверстия. Диаметр гитарной «розетки» был меньше сжатого кулачка Альфонсито. Чтобы извлечь оружие, Карлос сорвал верхнюю деку. Взяв пистолет в руку, он прикрутил глушитель и снял оружие с предохранителя.
– Рикардо, у меня очень важная информация. Она тебя не разочарует, – интригующе поведал Клайд Пилсбери. – Ты оказался прав насчет своих подозрений. Но ты накопал гораздо больше, чем можешь себе представить.
Сикейрос внимал молча.
– Здесь доказательства того, что Летисия связана с кубинской разведкой, – Клайд показал Сикейросу, глаза которого едва не вылезли из орбит от удивления, флэшку. – Это она разговаривала по телефону из ранчо дона Орландо в форте Лодердейл, элементарный преобразователь исказил ее голос.
– Надо срочно доложить дону, – задергался Сикейрос, нервно размышляя, в разряд каких вестей следует отнести сенсационную информацию Пилсбери – хороших или плохих. Реакция дона Канозы была непредсказуемой, когда дело касалось Летисии. Так что для босса эти новости скорее были плохими, в отличие от его верных слуг, вычисливших шпиона прямо под боком.
– Не стоит гнать лошадей. Не будем врываться к нему в апартаменты прямо сейчас, – изрек рассудительный цэрэушник. – У него визави с человеком из страны кайманов и анаконд. Не будем отвлекать его от переговоров. Они не продлятся больше часа. Выдержим небольшую паузу. Тем сладостнее будет миг нашего триумфа.