99 книжных вивисекций. Рецензии с перцем и кровью
Шрифт:
Бывшая Ленина – это улица в несчастном погибающем городе, сегодня она Преображенская; сразу невольные ассоциации с профессором Преображенским из "Собачьего сердца" и бессмысленной операцией над бедным Шариком.
Бывшее руководство города попадает в тюрьму, губернатор в отставке переселяется на свалку и организует местных бомжей, чтобы придать свалке цивилизованный вид кустарными средствами, то есть руками бездомных нищих. Они сортируют мусор, что-то из отходов продают, остатки сжигают. Все понимают, что необходимо построить перерабатывающий отходы завод, как делается на Западе, но для этого нужна длительная, последовательная работа не
В девяностые годы муссировалась идея превращения России в мировую свалку отходов. Мол, у нас территория огромная, поэтому хватит места для всех, только деньги платите. Сейчас об этом не вспоминают, но по сути что изменилось?
Автор на примере малого городка, погибающего из-за свалки, говорит о необходимости решения общегосударственных проблем комплексным методом. Суета по частностям не приведет ни к каким положительным результатам. В эпилоге романа как бы намечается позитив в том плане, что будет избран новый, толковый мэр, который попробует сдвинуть махину. Но позитив призрачный, он практически нивелируется выявившейся онкологией у бывшей жены будущего мэра, идеолога перестройки подходов к решению проблемы со свалкой.
Дожили до Кафки. Что в "Замке", что в "Процессе", что в "Бывшей Ленина" суть одна: все за, все делают всё всегда правильно, а цель недостижима по определению. Такова вечная Система.
19. Душа моя Павел
Роман, 2018
Алексей Варламов
Очень знакомая тема, да и время поступления в московский вуз лишь на пять лет позднее. Но уже насколько политизированней выглядит атмосфера в московских студенческих кругах. Хотя это филологи, у технарей многое по-другому, тем более в вузе с особым статусом. Тем интереснее попытаться познать мир студентов-гуманитариев, представленный очевидцем.
Конечно, Павел это лишь "целеполагание", тот же князь Мышкин в орнаменте советского студенчества, в целом образ, рожденный пропагандой, а не живой человек, хотя живых черт в нем безусловно много. Зачем нужна была в конце романа глава "Спецпропаганда", зачем нужно было напрямую декларировать и так очевидно вытекающее из предыдущего текста? По крайней мере, сохранялась бы установившаяся атмосфера естественной, органичной таинственности, объемности происходящих нетривиальных событий на картофельном поле и вокруг него. И искусственность построения фабулы иногда немного покалывает глаз.
Еще поначалу вязнешь в длинных сложноподчиненных предложениях. Но быстро привыкаешь к стилю автора, и позднее он начинает даже нравиться, по крайней мере, не затрудняет чтения.
Но вышесказанное, в конечном итоге, сущие пустяки и мелочи. По большому счету роман крайне интересен деталями (в которых, как известно, кроется дьявол) студенческой жизни, описанием перипетий тогдашней обязаловки, уборки картошки с полей подшефного университету совхоза. Вместо занятий студенты два месяца пашут в антисанитарных условиях, спасая чудовищный урожай картофеля, который все равно потом сгниет в хранилищах. Мало плохо и много плохо. Куда ни кинь, везде клин. Парадокс советского строя.
У нас в 1975 году тоже была на первом курсе в сентябре картошка вместо занятий. Но все-таки не прямо с 1 сентября, а чуть позже, да и длилась картофельная эпопея недели две-три, не дольше. Хотя впечатления схожие. Полный разрыв реальной жизни с официозом, что проявлялось на каждом шагу, а не только на сельхозработах. Имелись две параллельные реальности, в которых существуешь поочередно, то в одной, то в другой. Раздвоенность сознания. И если ты поначалу наивен, как Павел, то недалеко и до дурки докатиться. Но конечно его образ в романе совсем уж утрирован. Таких откровенных лохов в жизни не бывает, тем более так быстро потом прогрессирующих в правильном направлении.
Понравились сцены с болезнью героя, его метафизическими шатаниями по просторам нашей необъятной глубинки. То ли сон, то ли явь, то ли бред, то ли мистика – автор создал полную неопределенность мироощущения героя. Здесь и апологетика идеального коммунистического мировоззрения, и приворот бабки из дальней деревни, и своевременное крещение в храме, и посещение загробного мира или промежуточного состояния на пути к нему. Все это описано просто здорово! Собственно, возможно это и было наглядное описание мятущейся души героя. Нечто похожее, кажется, было в "Подростке", когда герой свалился в лихорадке, но далеко не так образно и красочно выглядел его бред, как похождения Павла в настоящем романе.
Роман прочитан с удовольствием, он затронул многие ностальгические струны сердца и безусловно написан с высоким мастерством.
20. Пищеблок
Роман, 2018
Алексей Иванов
Вампиры в пионерском лагере, что может быть нелепей? Однако, после появления романа Алексея Иванова это уже чуть не классический взгляд на тематику кровопийц, упырей и вурдалаков в советском антураже. И красный галстук, и перевернутая пентаграмма в виде пятиконечной звезды – все пришлось весьма кстати.
После Брэма Стокера с его Дракулой, "Упыря" и "Семьи вурдалака" А.К.Толстого, того же Стивена Кинга с "Уделом Салема", других многочисленных произведений с кровососущими персонажами, до обидного в стороне оставалась советская коммунистическая система. И этот явный недосмотр российского писательского корпуса силами пермского прозаика сегодня исправлен.
Алексей Иванов многостаночник, на все руки мастер. И "Пищеблок" читается как тщательно выверенный текст, построенный по законам литературного ремесла. Именно ремесла, при чтении не покидает ощущение, что каждый поворот сюжета, каждый персонаж, каждый диалог выверялся с ювелирной точностью. Все ладно, стройно, работает на то, на что нужно работать. Короткие реплики, диалоги, короткие описания, стремительно развивающаяся коллизия событий. Однако не всегда.
Первые 20-25 % текста ни слова о вампирах. Описывается бытовуха пионерского лагеря лета 1980 олимпийского года. Не интересно, может, для кого-то познавательно, но я бывал в пионерских лагерях, однако и это не помогло, ностальгия не заработала. Да, страшилки дети любят на ночь рассказывать, вечерний фольклор пионерлагеря подобран добросовестно, подготовка читателя проведена, но эта стадия явно затянута.
В последующих 20-25 % текста вампир упоминается всего два раза. То есть примерно половина романа ушла на то, чтобы ввести читателя в курс дела и заинтриговать, повести за собой. Однако пока здешние вампиры весьма странные, совсем непохожие на тех, классических. Не очень-то и страшные и даже несколько нелепые.