А был ли мальчик? Скептический анализ традиционной истории
Шрифт:
История с изобретением компаса вроде бы не в пример прозрачнее. Известно не только имя изобретателя, но и точная дата (1302 г.), а в Неаполе по этому случаю даже поставлен бронзовый памятник. К сожалению, имеются недвусмысленные указания, что, во-первых, компас, по всей видимости, эпизодически использовался много раньше, а наш головастый итальянец его всего-навсего несколько усовершенствовал, а во-вторых, прошло еще немало лет, прежде чем это полезное приспособление стали применять сколько-нибудь широко. С порохом история еще темнее. Достопамятный монах Бертольд Шварц вошел в историю в основном благодаря своему неуклюжему опыту с пороховой смесью в 1319 г., а вот вполне работоспособная пропорция угля, серы и селитры была известна знаменитому алхимику Альберту Великому (1193–1280) еще в 1250 г. К сожалению, точных сведений о применении пороха для нужд огнестрельного оружия не имеется вплоть до середины XIV в.
Для чего нам понадобилось это отступление? Единственно для того, чтобы продемонстрировать читателю очередное фундаментальное противоречие ортодоксальной исторической парадигмы: европейцы в Средние века понятия не имеют, чем заняты их высокоученые современники, но зато прекрасно осведомлены о деяниях и подробностях
Глава 8
Дубликаты и анахронизмы
Однако продолжим наше увлекательное путешествие по истории рукописного наследия античности в эпоху Ренессанса. Чтобы не утомлять читателя справочной информацией, которую при желании он всегда сможет найти в специальных изданиях, коротко пробежимся по самым верхушкам. Книга римского историка Светония «Жизнь двенадцати цезарей», как и многие другие сочинения античных авторов, тоже известна в очень поздних списках. Правда, говорят, что в распоряжении Карла Великого (IX в. н. э.) будто бы находился оригинал этого труда, но его никто и никогда не видел. Впервые работа Светония была представлена на суд почтеннейшей публики только в XVI в. А вот фрагмент его рукописи был открыт чуть раньше — в 1425 г., и сделал это не кто иной, как наш старый знакомый Поджо Браччолини (подлинник, разумеется, не сохранился). Все без исключения современные издания Архимеда имеют в своей основе утраченную рукопись XV в. и константинопольский палимпсест, найденный в 1907 г. Историки полагают, что рукописи Архимеда проникли в Европу уже в самом начале XIII в., но первое печатное издание появилось в 1503 г., а греческий перевод — в 1544-м. Полный текст его работ был обнаружен только в конце XIX столетия (1884 г.). Знаменитые «Начала» Евклида, работавшего в III в. до н. э. в Александрии, содержащие основы античной математики, опять же в подлиннике неизвестны. А вот труды его ученика, древнегреческого математика и астронома Аполлония Пергского (ок. 260 — ок. 170 до н. э.), были впервые опубликованы только в 1537 г. Основной труд Аполлония называется «Конические сечения». Небезынтересно отметить, что Иоганн Кеплер (1571–1630), много занимавшийся проблемой конических сечений в астрономии, так и не дожил до появления полного собрания сочинений Аполлония (они вышли в свет в 1631 г.).
В высшей степени интересна история, приключившаяся с трактатом «Десять книг об архитектуре», принадлежащем перу древнеримского инженера и архитектора Витрувия, жившего во второй половине I-го в. до н. э. С его книгой европейцы смогли познакомиться только в 1497 г. Но самое пикантное заключается в том, что незадолго до этого скончался выдающийся итальянский ученый и архитектор Леон Баттиста Альберти (1404–1472), одна из работ которого, опубликованная посмертно («Об архитектуре»), иногда практически дословно совпадает с сочинениями Витрувия. Специалисты не раз указывали на удивительные параллели в трудах Витрувия и Альберти, пытаясь уличить последнего в элементарном плагиате. А если принять во внимание тот факт, что современные энциклопедические словари прямо пишут, что он внес большой вклад в изучение античного наследия, а его архитектурные проекты были выдержаны в античном стиле («использовал античную ордерную систему»), то становится решительно невозможно понять, где кончается древний римлянин Витрувий и начинается итальянец Альберти. Кстати, не лишним будет отметить, что оба наших автора занимались еще математикой и оптикой. Так вот, в одном из разделов книги Витрувия приводятся периоды гелиоцентрических обращений планет, вычисленные с очень большой точностью (точнее, чем у Коперника).
На наш взгляд, ларчик открывается довольно просто. Разумеется, было бы весьма недальновидно всех без исключения писателей-гуманистов эпохи Возрождения скопом записать в число сознательных фальсификаторов древней истории. Н. А. Морозов в свое время рассуждал именно так и, откровенно говоря, имел для этого все основания, поскольку внезапно вспыхнувший интерес к античности эксплуатировался толпами проходимцев на полную катушку. Это была настоящая золотая жила. Без всякого зазрения совести подделывалось все — старинные рукописи и пергаменты, династические хроники, ювелирные изделия, античные мраморы и барельефы, фрески, предметы быта и литературные произведения в стихах и прозе. Производство фальсификатов сделалось самой настоящей индустрией и было поставлено на поток. Этого поветрия не избежали даже выдающиеся умы. Весьма показателен в этом смысле случай, приключившийся с Бенвенуто Челлини (1500–1571), итальянским скульптором, ювелиром и писателем. В своих всемирно известных мемуарах он вспоминает, как однажды к нему в Рим приехал «превеликий хирург» маэстро Якомо да Карпи и заказал несколько серебряных вазочек. Заказ был с готовностью принят и выполнен точно и в срок. Вазочки, надо полагать, получились что надо, потому что ушлый маэстро, сполна рассчитавшись с юным ваятелем (Челлини в ту пору был еще очень молод), увез их в Феррару, где и продал с большой выгодой для себя, выдав их за античные. В мемуарах Бенвенуто пишет, что даже помыслить не мог о проделке своего заказчика, однако, узнав о случившемся, в колокола бить не стал, дабы не лишить драгоценные вазочки их заслуженной славы. А чуть ниже открытым текстом сообщает: «На этом маленьком дельце я много приобрел», что позволяет заподозрить предварительный сговор между клиентом и мастером. Впрочем, те, кто читал мемуары Челлини, будут не особенно удивлены — великий итальянец особой щепетильностью никогда не отличался.
Байки байками, но пустить всех гуманистов Возрождения по ведомству банальной фальсификации как-то рука не поднимается. Неужели Леон Баттиста Альберти, заполонивший половину итальянских городов своими великолепными постройками, стал бы плавать столь мелко? Ему еще не исполнилось и сорока лет, когда современники стали величать его гениальным зодчим и самым выдающимся архитектурным умом эпохи. Прославленному Альберти было решительно незачем подделывать старинные рукописи и выдавать их за свои. Быть может, все обстояло значительно проще? Мы приучены воспринимать Возрождение как своего рода поворот к наследию древних греков и римлян (само слово «ренессанс» в переводе означает «возрождение»), но мастера XV–XVI вв. о таких высоких материях не задумывались. Они жили здесь и сейчас. Вполне возможно, что они не подражали древним, а творили «античность» по своему разумению. И только спустя много лет, когда привычная нам хронологическая шкала стала общепринятой, достижения позднего Средневековья и эпохи Возрождения провалились в незапамятную древность.
Разумеется, европейцы XV в. прекрасно знали, что они не первое поколение людей на земле. Из уст в уста передавались легендарные рассказы о деяниях великих предков. Полуистлевшие хроники будили фантазию и давали простор для всевозможных реконструкций. На полотнах художников Возрождения мы встречаем библейские и античные сюжеты, герои которых сплошь и рядом облачены в типичные средневековые костюмы. Ветхозаветная даль истаивает и уходит дымом, эпохи сталкиваются коленками и локтями, а тени прошлого маячат на пороге дома. Хронологии в нашем понимании нет и в помине: двести лет назад — это просто очень давно. И хотя традиционная история привычно зачисляет рыцарей на Голгофе в разряд анахронизмов, не следует забывать, что крестоносцы, расправляясь с неверными в Палестине, были абсолютно убеждены, что распятие и воскресение произошли буквально вчера. Освобождение гроба Господня отнюдь не было пропагандистским трюком Ватикана, а если даже и было, то участники первого крестового похода не сомневались, что наказывают свидетелей и участников казни Христа, а не их далеких потомков. Тысячелетней пропасти нет как нет. Можно сколько угодно потешаться над невежественными крестоносцами, но как тогда быть с великим итальянским поэтом Франческо Петраркой (1304–1374), который в свое время потратил уйму времени и сил, чтобы доказать подложность привилегий, выданных Нероном и Цезарем Габсбургскому дому? Для справки: Нерон и Цезарь — императоры Древнего Рима, а династия Габсбургов стала править в Австрии с 1282 г. С точки зрения современного историка, сама по себе постановка вопроса нелепа («тогда это еще нужно было доказывать»), но просвещенный Петрарка почему-то так не считал.
Подобных, с позволения сказать, анахронизмов можно при желании накопать великое множество. К сожалению, у современных историков стало хорошим тоном обвинять наших предков в скудоумии, невежестве и чуть ли не клиническом идиотизме, когда их представления решительно расходятся с официальной парадигмой. Более того, многие неудобные вещи просто откровенно замалчиваются. Скажем, историк В. Классовский, написавший еще в позапрошлом веке обширный труд о помпейских древностях, обстоятельно рассказывает о гладиаторских боях в Древнем Риме и тут же добавляет, что и для средневековой Европы XIV в. такие бои были самым заурядным явлением. В частности, он пишет о гладиаторских поединках в Италии в 1344 г., на которых присутствовали Иоанна Неаполитанская и Андрей Венгерский. Как и в античности, эти бои заканчивались смертью бойца.
Короче говоря, все далеко не так просто, как представляется на первый взгляд. Еще сравнительно недавно (примерно до второй половины XVII столетия) бытовало по крайней мере несколько равноправных хронологических концепций, но события повернулись таким образом, что канонизирована была одна-единствен-ная — хронология Скалигера и Петавиуса. Конечно, валить все шишки на Петавиуса со Скалигером не совсем справедливо — они ведь хотели как лучше, и не их вина, что получилось как всегда. Первыми стали мутить воду, сами того не желая, гуманисты эпохи Возрождения. Когда сегодня говорят, что они опирались на некие не дошедшие до наших дней хронологические таблицы, ведущие счет лет чуть ли не от императора Диоклетиана, это не стоит принимать всерьез. Из сочинений большинства писателей Ренессанса однозначно следует, что античность в их понимании — сравнительно недавнее прошлое. Длинной хронологической шкалой они не пользовались, да и вообще представление о хронологии у них было самое смутное. Но временную близость Возрождения и античности ощущаешь буквально кожей. Невозможно так горячиться по поводу достоинств и недостатков комедий Плавта и Теренция, если сами комедиографы почили в бозе полторы тысячи лет назад. Помните, как у Марка Твена вдова Дуглас читает Геку Финну Библию? «В первый же день после ужина вдова достала толстую книгу и начала читать мне про Моисея в тростниках, а я просто разгорался от любопытства — до того хотелось узнать, чем дело кончится; как вдруг она проговорилась, что этот самый Моисей давным-давно помер, и мне сразу стало неинтересно — плевать я хотел на покойников». Это, конечно, шутка, но, как известно, в каждой шутке есть только доля шутки. Станете вы, уважаемый читатель (если даже очень любите поэзию), не спать ночами из-за сравнительных достоинств сочинений Архилоха и Анакреона?
Вероятнее всего, античность у людей позднего Средневековья была совсем не за горами. Четырнадцатый век, время Великой Чумы, опустошившей Европу, стал своеобразным водоразделом, разрубившим европейскую культуру надвое: на античность XII — начала XIV вв. и Возрождение этой античности, после того как пандемия сошла на нет. В XV в. произошла очередная цивилизационная катастрофа — падение Константинополя и крах Византийской империи под натиском турок-османов, что вызвало массовые переселения людей. Интеллигенция, хлынувшая из Малой Азии, наводнила Запад, дав толчок европейскому Ренессансу. Вполне естественно, что череда таких потрясений привела к утрате части информации о прошлом и жуткой хронологической путанице. Многие сравнительно недавние события «отчалили» в баснословные времена, а хронологи XVII в. подлили масла в огонь. Двенадцатый и тринадцатый века были для людей XVII столетия уже очень далеким прошлым, поэтому целые куски средневековой истории нечувствительно «уехали» в античность. Усилиями просветителей XVIII в. длинная хронология восторжествовала окончательно, а в XIX столетии правильное понимание истории было утрачено навсегда.