А бывают ли на свете принцы?
Шрифт:
Мне стало грустно и еще страшней, чем было. Я снова одна, в незнакомом мне мире, практически голая, без денег и оружия.
Лестница привела меня к большим транспортным воротам. Видимо сюда подъезжают машины, чтобы забирать грязное белье. В ворота врезана не менее массивная дверь. Я с трудом открыла ее.
Дверь распахнулась, впуская внутрь порыв прохладного влажного ветра. Мурашки пробежали под одеждой и скрылись. Я переступила через порог.
И обернулась, может, стоит вернуться и еще денек отсидеться в больнице, пока не наладится погода. Сильные порывы ветра и бьющий в лицо дождь не предвещали ничего
– Замечательно! Замерзну и умру в этом проклятом мире! – подумала я, – Ну и холодрыга, жуть!
Я, не спеша, двинулась через темный больничный двор. Вышла через арку на улицу. Ступая, я все время оглядывалась, мне казалось, что за мной кто-то идет. Плод разыгравшейся фантазии. Мимо на всех парах промчался экипаж, запряженный двумя лошадьми, значит, люди в этом мире еще не совсем отказались от лошадиных сил.
Повозка окатила меня ледяным душем, смешанным с грязью. Я бессильно послала вслед пару милых матерных слов. Но и они потонули в звуках грома, раздавшегося у меня над головой. От неожиданности и подорванных нервов я присела, прикрыв голову руками. Я молила небеса о чуде, закутываясь в мокрую одежду. Я понимала, что сегодняшнюю ночь мне придется провести на улице. Мокрая одежда стала моей второй кожей, облепив тело.
Когда закончились силы, я решила постучаться в первый попавшийся дом. Может, повезет, и меня пустят на ночлег. Но мне не спешили открывать, я еще раз постучала, зажегся свет в окнах и дверь, наконец-то, открылась. В дверном проеме появилось мужское, абсолютно не сострадающее, полное, сонное лицо.
– Что тебе надо? – судя по интонации, мужчина был крайне недоволен позднему гостю.
– Вы бы не могли пустить меня на ночлег? На улице дождь… – я не успела договорить, как дверь безжалостно закрылась. Видно, не может!
Я закрыла лицо руками и заплакала навзрыд, мне стало жалко себя. Такое чувство, будто внутри меня что-то сломалось. Какой-то механизм, который на протяжении двадцати одного года работал исправно, а теперь сразу стало так холодно… и одиноко. Дождь печально сбивал мои слезы с лица.
"Здесь небезопасно": сказала я себе и свернула в узкий и слабо освещенный переулок, размышляя, где можно укрыться. Повсюду валялся мусор, стены были исписаны, а воняло так, что, хочешь-не хочешь, но прикроешь рукой нос. Жутковатое местечко, но выбора нет.
Пристроившись слева под дверным козырьком, я стала ждать, когда закончится проклятый дождь. До утра еще долго, я замерзла напрочь, стою и подгибаю то одну ногу, то другую, пытаясь хоть как-то себя согреть. Это была жалкая попытка борьбы с холодом, он явно сильней меня.
Я устала стоять, захотелось сесть, увидела старый деревянный ящик. Подтащила и уселась на него, он немного покосился, но я удержалась. Усталость накрыла меня с головой, и я моментально уснула.
Меня разбудил звук открывающейся рядом двери. Я подняла глаза кверху, вгляделась в светлеющее небо. Дождь закончился, оставив после себя лужи. Воздух наполнился прохладной свежестью, и город потонул в густом облаке тумана.
Одежда на мне по-прежнему была мокрой. Мой взгляд остановился на мусорных бачках. Там можно найти что-нибудь полезное! Я никогда не думала, что в один прекрасный день дойду до подобного, всегда с презрением и отвращением смотрела на бомжей. Теперь я сама оказалась на месте бездомных, и понимаю, почему они это делают – чтобы выжить. Придется приспособиться к этому миру и добывать все самой.
Прихрамывая, я подошла к бачку, стопы ног ныли от вечерней прогулки по дорогам. Заглянула внутрь и ужаснулась, чего там только не было. Высыпав содержимое на землю, стала внимательно рассматривать.
Есть я, конечно, отсюда не буду, хотя очень хочется. Я поворошила палкой мусор в поисках хоть какой-то одежды. И, ура! Мои молитвы были услышаны. Вынула, встряхнула на вытянутых руках. Стала рассматривать – это был плащ, судя по размеру, на очень крупного мужчину. Это лучше, чем ничего, зачем-то я решила его понюхать. Лучше бы я этого не делала! Как же разит помойкой! Но зато, он не мокрый, как вся моя скудная одежда. Больше никогда не буду думать о бездомных плохо, если жизнь заставит, то не только в мусоре будешь ковыряться. Накинув на плечи свой трофей, мне стало капельку теплей, жалко, к нему не прилагались ботинки.
Увы, но больше ничего ценного в помойке не нашлось. Выйдя из переулка, я надвинула воротник на уши. Незнакомый город жадно распахивал мне свои объятья.
Из-за туч появилось солнце и, по-осеннему, ни черта не грело. Я старалась идти быстро, но стертые ступни напоминали о себе, изо рта валил пар. Люди, как сонные мухи, появлялись на улице; пахло свежей выпечкой. Я прислонилась лицом к стеклу и жадно наблюдала за полным мужчиной в белой рубашке, раскладывающего румяные булочки. Мой желудок заурчал, я проглотила слюну и заметила, что мужчина ушел в подсобку. И тут мои нервы и желудок не выдержали. Я тихонько приоткрыла дверь, стараясь оставаться не замеченной, прокралась в магазинчик. Моя рука дотянулась до горячего хлеба, я уже чувствовала во рту вкус хрустящей корочки, теплого мякиша… И тут меня хватают за руку и кричат:
– Воровка!
Я дернула руку, но булочник держал крепко.
– Отпусти! – рявкнула я.
Мужчина даже глазом не повел.
– Я сказал стоять! – мужлан, не отпуская мою руку, перелез через прилавок, что далось ему с трудом. С таким-то пузом. Я попыталась вырваться, но хватка у него стальная. Он вытолкал меня на улицу и закричал:
– О-хра-на!
На зов булочника прибежал мужчина в темно-зеленой форме.
– Что случилось, господин? – усы явно щекотали нос охранника, потому что он постоянно почесывал то левую, то правую ноздрю.
– Я поймал воровку, она хотела украсть у меня хлеб! Это, заметьте, уже не первый случай! – булочник был сильно недоволен, а что делать, если на всю округу пахнет его хлебом. Вот и сбегаются все, кому не лень, продегустировать на халяву вкусный хлебушек. Сказал бы спасибо, что его лавочка пользуется такой популярностью.
– Пойдем! – охранник защелкнул за спиной на моих запястьях наручники и толкнул вперед. Рука тут же отдалась болью.
– Отпустите меня! – я сопротивлялась. – Я никому ничего плохого не сделала!