А бывают ли на свете принцы?
Шрифт:
– Что ты делаешь? – отшатнулась от него я.
– Ты вся горишь! – он поморщился.
Я не заметила, как мы оказались возле маленького одноэтажного дома из белого кирпича с голубыми ставнями. А затем в комнате, в которой кроме кровати больше никакой мебели не было. Большое окно выходило в сад, в котором распускались цветы, несмотря на холодную погоду и низкие свинцовые тучи. Опавшая листва, навевая легкую и какую-то светлую грусть о брате.
– Снимай свой плащ! – он протянул руку.
Я закуталась в него еще
– Зачем?
– Послушай, – он повысил голос, но тут же взял себя в руки, – я мог бы сейчас силой снять с тебя плащ. Но предпочитаю, когда девушки раздеваются сами, – поджав губы, и скользнув по мне взглядом снизу-вверх.
– Хам! – шепотом выругалась, мужик не расслышал.
– Ты так и будешь стоять?
– Так ты не будешь меня бить и пытать?
Эдвард одарил меня ядовито-насмешливым взглядом.
– С чего ты так решила?
– А зачем ты тогда вытащил меня из тюрьмы! Что, не все выпытал? Или не удовлетворил свои наклонности!
– На это у меня свои причины, – он оборвал меня жестом.
Оставаться в мокрой и грязной одежде по крайне мере было глупо. Я, кажется, вновь заболеваю. Не спеша сняла дрожащими руками плащ и бросила на пол, во влажной одежде не хочу забираться под одеяло. А некоторые личности продолжают стоять и меня внимательно рассматривать. Шиш тебе, а не стриптиз.
– Ты долго будешь пялиться на меня? – это нервировало.
– Не понял?! – Эдвард дернулся и изумленно воззрился на меня.
– У меня одежда влажная… – пояснила ему я. – Мне нужно ее снять. Что тут непонятного?
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Эдвард молча развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь. И только когда вышел я, наконец, смогла выдохнуть.
Не прошло и пяти минут. В дверь галантно постучали.
– Ну что опять! – с раздражением спросила я.
Эдвард, молча вошел в комнату, положив сухую сорочку нежно розового цвета на кровать.
– Ванная там, – он указал пальцем и ушел.
Как здорово было принять теплый душ и смыть с себя всю грязь.
Не успела я выйти из ванной и одеться в принесенную мне одежду, как в дверь вновь постучали. Я голая, быстро запрыгнула под одеяло и натянула его до подбородка.
– Можно! – крикнула я.
Мужчина вошел в комнату с табуреткой в руках. Затем снова вышел и сразу же вернулся, неся на этот раз баночки-скляночки. Все это дело он расставил на табуретки и активно начал смешивать не очень приятно пахнущие субстанции.
– Ты что делаешь? – натянув на нос еще больше одеяло, поинтересовалась я.
– Буду тебя лечить! Начну с руки! Чувствуешь, она уже пахнет гноем? – его ноздри раздулись, втянув воздух.
– Я сейчас вообще ничего не чувствую!
– Ты можешь спать, а я продезинфицирую рану и натру тебя, чтобы спала температура, подлечу твои ступни.
– Чем ты меня там собрался натирать! Не смей ко мне прикасаться, извращенец! Маньяк! Тебя что, по голове ударили?
– Ты спятила, – коротко сообщил он.
Его глаза вспыхнули от злости, но он удержался от колкостей в мой адрес.
– О да, – заверила я. Никогда не забуду нашу первую встречу, поэтому не старайся строить из себя хорошего. Уж лучше оставайся тем негодяем, который избивал меня! Я хоть знаю, что можно от тебя ожидать.
Он сидел молча, на краю кровати, выслушивая мою тираду. Ни один мускул не дрогнул на его красивом и холодном лице. О чем это я? Это, наверное, температура на меня так действует. Не вижу ничего красивого в этом типе – жестокий, грубый, нахальный индюк.
Что он делал дальше со мной, не знаю, меня сморил сон. А когда открыла глаза, кроме темноты ничего не смогла разглядеть. В комнате было очень жарко, сильно хотелось пить. Встав с постели, я пошла, пошатываясь из стороны в сторону, на кухню. Почему я врезалась в стену?
– Что такое? – я погладила ушибленный лоб.
– Ты куда собралась… голой? – голос за спиной меня напряг, я развернулась и треснула кулаком в темноту. Промахнулась, кажется, мой кулак не встретил ни одной преграды на пути.
Меня схватили за руки, скрутили в объятиях и швырнули на кровать. Зажглась свеча на прикроватной тумбочке. Я прищурилась, несмотря на то, что свет не яркий. И только сейчас до меня дошло, что я голая.
– Ах, ты старый козел… – набросилась на него с криками, прикрываясь одеялом. – Кто тебе позволил меня раздевать! В суд на тебя подам за домогательство и раздевания меня в сонном состоянии.
Отсмеявшись, мужик, поднял с пола сорочку и кинул мне. Довольно ловко поймав правой рукой, утащила ее под одеяло.
– Ты сама ее забыла одеть!
Стушевавшись, я с головой залезла под одеяло. Господи, как же стыдно. Ведь помню, что не успела ее надеть, так как эта образина ворвалась в комнату.
– Дай воды! – вытянула руку из-под одеяла.
– Могла просто попросить! А не нападать на меня.
– Я думала, что нахожусь у себя дома! И незнакомый голос меня напугал. И тем более не знала, что ты тут сидишь!
– А ты всегда так делаешь, когда слышишь незнакомый голос?
– Нет! Только когда слышу твой… – оскалила зубы. – «аллергическая реакция».
Мне в руку со злостью впихнули кружку с прохладной водой, а в другую вложили таблетку!
– Это что, яд? – я нахмурила брови, уставившись на это омерзительное мне лицо. Так бы и расцарапала. От злости сжала стакан и таблетку.
– Слабительное! – сказал он совершенно серьезным голосом и вышел из комнаты.
Я рассмотрела маленькую розовую таблетку, вроде на вид нормальная, лизнула, сладкая, положила на язык. Не знаю, почему я ее проглотила, возможно, мое чутью подсказало, что я не умру, только не от слабительного.