A Choriambic Progression
Шрифт:
— Прошу прощения, так получилось, — раздался знакомый громкий голос. — Рем думал, что я с тобой, а я думал, что он еще не ушел, и сам не понимаю, как мы запутались, но… впрочем, ничего страшного не случилось, как я понимаю?
— Нет, — спокойно ответил Гарри, медленно опуская книгу на колени. — Ничего не случилось.
* * *
Он продержался минут пятнадцать, после чего пожаловался на головную боль и сказал, что хочет немного полежать.
Кингсли, несколько раз переспросив, точно ли болит голова, а не шрам, отпустил его.
* * *
Поттер,
(Гарри
Я не тратил время зря. Хотелось бы надеяться, что ты тоже, но я не поставил бы на это ни нута. Суть в следующем: ты — глупый и невежественный мальчишка. В твоем распоряжении невероятное могущество, а ты упорно не желаешь освоить искусство Окклуменции. Возможно, тебе покажется интересным, что сны и видения, которые в последнее время часто тебя посещают, дело рук Волдеморта.
Схвати ты, наконец, Хмури за шкирку и заставь заниматься с собой. Он прекрасно владеет этим искусством, и к тому же уже привык ко всяким катаклизмам и угрозе страшного членовредительства. Не сомневаюсь, что он согласится пожертвовать еще парой частей тела для такого благородного дела.
Что касается этого письма — прошу прощения за способ, к которому мне пришлось прибегнуть, чтобы передать его тебе, но в настоящее время я не склонен отвечать на массу вопросов, которые посыпались бы на меня, обратись я за помощью к твоему нынешнему окружению. Кстати, тебе, возможно, было бы приятно сообщить Альбусу, что все "беспрецедентные меры безопасности", которыми он тебя окружил, смехотворно легко обойти — но если подумать, не стоит, я сам с ним об этом поговорю, когда все закончится.
Займись, наконец, Окклуменцией. И не натвори никаких глупостей. Если сможешь.
С.
Гарри как раз закончил перечитывать письмо во второй раз, когда в дверь постучали. Он быстро сунул пергамент под подушку, и вытянулся на кровати, потом снова достал письмо, сложил его так, чтобы пергамент не шуршал, и опять спрятал. Гарри глубоко вздохнул, и ему вдруг стало очень спокойно — впервые за то время, что жил в замке, он словно очнулся ото сна и влился в окружающую жизнь. Это было… пожалуй, это все же было хорошо, но если все считают, что ты страдаешь от головной боли, не стоит показывать, как ты взбудоражен.
— Да?
В комнату вошел обеспокоенный Дамблдор.
— Гарри, Кингсли сказал, что у тебя разболелась голова. Ты не заболел? Ты уверен, что ничего серьезного…
— Все нормально, — Гарри заставил себя расслабиться, стараясь ничем не напоминать человека, пытающегося скрыть, что он что-то затеял. Дамблдор присел на край кровати и посмотрел на Гарри так внимательно, что парень засомневался, получилось ли у него притвориться, но все же продолжил спокойным голосом: — Просто голова болит. Наверное, пересидел на солнце. Скоро пройдет.
Дамболдор всё не отводил взгляда, и Гарри пришлось невозмутимо смотреть директору в глаза, испытывая даже что-то вроде ностальгии по тем временам, когда на него почти таким же взглядом смотрел Снейп и требовал выкладывать, что там Гарри задумал. Снейп никогда не ошибался в своих подозрениях, но Дамблдор не настолько хорошо его знает, и это может спасти дело. По крайней мере, Гарри очень на это надеялся.
— Ну что ж, — медленно произнес Дамблдор, — пожалуй, тебе просто нужно немного отдохнуть. Я знаю, что ты много работаешь и делаешь успехи, но не стоит перенапрягаться.
Гарри мотнул было головой, но потом замер.
— Нет. Я не устал. Все в порядке. — Он сжал губы.
Дамблдор слегка улыбнулся.
— Тем лучше. Я зайду проведать тебя перед ужином, если, конечно, ты уверен, что ничего не нужно…
Гарри кивнул.
— Я уверен.
Уговоры, заверения и обещания заняли еще минут пять, но потом, наконец, Гарри остался в комнате один. Он сел, вздохнул с облегчением и достал из-под подушки письмо. Пока эхо захлопнувшейся за Дамблдором двери все еще звучало у него в ушах, он только поглаживал пергамент кончиками пальцев.
Только теперь до Гарри дошло, что он не сказал ни слова о том, что хочет заниматься Окклуменцией. И было нетрудно понять, почему.
Потом он спрыгнул с кровати, и вдруг оказалось, что у него не получается двигаться достаточно быстро — мысли и эмоции упорно опережали действия, пока он рылся в сундуке в поисках пера и чернил, искал что-нибудь, на чем можно писать, и наконец, пользуясь книгой, которую читал последней, нацарапал несколько строчек, стараясь, чтобы рука не дрожала.
Это не то, о чем вы подумали. Честное слово. Просто я должен кое-что сделать.
Пожалуйста, не беспокойтесь. Я скоро вернусь. И я буду осторожен. Я обещаю.
Гарри.
* * *
Сейчас он уже гораздо лучше контролировал свои способности, и на этот раз попал прямо в хижину, материализовавшись посреди комнаты как раз тогда, когда Снейп выходил из ванной в расстегнутой рубашке, вытирая на ходу голову. Гарри открыл рот, но все заранее приготовленные слова будто улетучились, а вырвался лишь еле слышный вздох. У него вдруг пересохло во рту, и он так и стоял, онемев и чуть покачиваясь, пока Снейп в него чуть не врезался.
Снейп вздрогнул, сорвал с головы полотенце, и на миг в его распахнутых глазах мелькнуло потрясение. Потом они сердито сощурились, и сам он нахмурился, одарив Гарри взглядом, который произвел бы больше впечатления, не будь у Снейпа на голове нечто напоминающее воронье гнездо.
— Что за. Черт.
Гарри кивнул и сглотнул. Еще раз вдохнув, он обнаружил, что вновь обрел дар речи.
— У меня не так много времени, — сказал он.
И потянулся к Снейпу.
* * *
Потом довольно долго не было слов — только тяжелое, прерывистое дыхание и хриплые, животные звуки, которые казались Гарри более искренними, чем слова. Он ловил каждый сдавленный вздох, который вырывался у Снейпа, и не обращал ни малейшего внимания на грохот, с которым валились на пол вещи, сбитые ими по пути к кровати, куда они двигались, не прерывая поцелуя, срывая одежду и отчаянно, почти дико цепляясь друг за друга.