А единороги будут?
Шрифт:
– У нас на повестке дня два вопроса, - начала я, на что Рикиши тихо фыркнул, усаживаясь в кресло. – Как мы можем обезвредить самого Чхара и яд в его крови.
Я посмотрела на всех троих по очереди. У брата настроение сразу испортилось, он снова нахохлился, выставил вперед колючки и скрутился в клубок, сидя на полу.
Бхинатар тоже горестно вздохнул:
– На все воля Ллос…
– Нет, мальчики, баба Яга против! – объявила я. – Быстро придумывайте решение, или я сейчас всех тут пытать начну!
– Начинайте, - ехидно хмыкнул Рикиши. – Только со мной лучше проделать это познавательное действие наедине.
Оба дроу посмотрели на него с подозрением,
Тогда я снова повернулась к Бхинатару и потребовала:
– Давай, рассказывай, когда, зачем и чем именно Чхара отравили, и что ему грозит.
– Госпожа…
– Никакого жалкого лепета про чужие тайны! Это член моей семьи, и я должна знать, что с ним. Давай, рассказывай!
– «Поцелуй паука» собирается из ядов пяти священных пауков, высушивается и потом или подсыпается, как порошок, в пищу или вводится в кровь. Действует он не сразу, вызывая озноб до лихорадки.
– Противоядие? – деловито уточнила я.
– Не существует. Только Ллос…
– А зачем вы его, - я небрежно кивнула в сторону брата, понуро сидящего колючками вперед, - травили?
– Госпожа…
– Внемлю! – рыкнула я, чтобы было сразу понятно, что не шучу.
Бхинатар странно хмыкнул, Рикиши довольно улыбнулся, Чхар заинтересованно высунул из колючек кончик носа.
– Если бы Чхар выполнил приказ Ллос, то его кровь очистилась, иначе он бы умер от истощения, и здешние лекари его бы не спасли.
Все упиралось в приказ Ллос, который даже сами дроу не смогли узнать, насколько я поняла из разговора с Шинтафэй. Как там было сказано? «Ее приказ отложен в самых глубинах его памяти, и даже я не знаю, как на самом деле он звучит, а также, что должно послужить запуском».
– А как яд знает, что пока действовать не надо? – что-то я совсем запуталась с этими их заданиями, наказаниями и поощрениями.
– Никак, - Бхинатар с сочувствием глянул в сторону Чхара. – Если богиня не простила его, то яд действует и, значит, спустя неделю ваш брат погибнет.
Про себя я заковыристо и витиевато выругалась, вслух же просто выдала:
– Вот ведь, блин…
И беспомощно посмотрела на Рикиши. Тот пожал плечами, потом обреченно вздохнул и подошел к Чхару:
– Встань.
– Зачем? – перед нами снова предстал клубок из колючек в полной боевой готовности.
– Твоя жизнь довольно ценная, так что я хочу попробовать ее сохранить.
Не успел Чхар подняться, как Рики впился зубами ему в шею. Будто бы настоящий вампир из фильма ужасов… Напрягшийся Бхинатар принял боевую стойку и явно был готов вот-вот вмешаться, даже не дожидаясь моего приказа. Хотя пока крепился и просто смотрел.
Наконец, Рикиши выпустил посеревшего Чхара, и тот, в бессознательном состоянии, плавно скользнул на пол.
– Я выпил у него больше половины, теперь ему надо вернуть хотя бы немного, а то он умрет…
Пришла моя очередь обреченно кивать. С облегчением я поняла, что меня не ждут иглы из птичьих перьев и рыбьи пузыри. На Яхолии уже был изобретен условно привычный, стеклянный шприц, и я почему-то не удивилась, что у моего нетопыря он был в наличии, так же как и опыт в переливании. Шприц, правда, был один, гибких трубочек не было вовсе, зато объем этого шприца был примерно грамм пятьсот, точно! Я лежала на кровати, а Бхинатар развлекал меня сказками и историями, которые дроу рассказывают детям. Братья Гримм должны были повеситься на собственных галстуках от зависти, но хоть какое-то развлечение, пока из меня медленно и печально откачивали, а в Чхара накачивали полтора литра моей кровушки!
– Спустя дня три придется повторить, - приободрил нас всех Рикиши, сделав контрольный глоток.
– Но если бы удалось найти еще одного подходящего донора…
– А я не подойду? – то, что Бхинатар добровольно предложил себя в жертву, окончательно убедило меня в том, что Чхар ему небезразличен.
Главный дегустатор и, одновременно, анализатор группы и резуса, глотнул и из моего мужа. Задумался. Нахмурился. Вопросительно посмотрел на Бхинатара. Тот изобразил легкую заинтересованность. Бровь Рикиши чуть приподнялась вверх, потом он усмехнулся и довольно кивнул:
– Подходишь. Тогда перельем завтра, после свадьбы. Нас же снова оставят наедине на какое-то время?
– Да, мы уедем завтра ночью, - подтвердил мой муж.
Естественно, дроу в темноте комфортнее, а вот обо мне кто-то подумал, вообще?
– Кстати, магии в Чхаре действительно очень мало, - в голосе Рики прозвучал недвусмысленный тонкий намек на толстые обстоятельства.
Правда, у меня сейчас было состояние, строго соответствующее фразе: «Будешь трахать – не буди». Голова у меня болит… И крови жалко… До слез просто! Так что делайте телевизор потише и не беспокойте…
– А моя кровь тебя не насытит? – псих у меня муж, вот как есть – псих, натуральный.
– Нет, к сожалению, - хмыкнул Рики. – Но спасибо, что предложил, – съехидничал, и потом уже мне, многообещающим таким голосом: - Спите, леди, я к вам утром загляну.
И я спокойно заснула.
Сквозь сон я почувствовала, как ко мне, спустя какое-то время, сзади пристроился мой нетопырь. А утром я проснулась от нежного поцелуя:
– Леди?..
– Рики…
У меня почему-то было такое странное ощущение, что весь долгий вчерашний день мне приснился, хотя я уснула еще до ужина. Обвив шею Рикиши, я притянула его к себе, обнимая ногами за бедра, затаскивая на себя и с удовольствием ощущая его естественное утреннее возбуждение. Я целовала его в плечи, в шею, привычно соединяясь еще даже не телами, а чем-то иным, возможно – душами. Я изливалась в него вся, без остатка, выгибалась и плавилась, наслаждаясь прикосновением его губ к моей коже. Суховато-жестким или немного влажным, щекочуще-нежным или резким, посылающим разряд по всему телу.
– Леди… - ласково-томный стон завел меня еще больше, хотя казалось, что уже больше некуда.
Кажется, кто-то или очень проголодался или… такое вот оригинальное проявление ревности? Все равно… Я вцепилась в плечи Рикиши, царапая его ногтями, кусая целующие меня губы, овладевая, хотя и находясь снизу… задавая ритм, надавливая пятками ему на ягодицы… и чувствуя, что он весь мой… я – его, да, но и он – мой. И ему нравится быть моим…
А потом, после обессиливающего душу и тело оргазма, меня отнесли в ванную комнату и уложили в огромную, как маленький бассейн, ванну. И нежные поглаживания мочалкой, чередуемые с прикосновениями ладоней, снова разбудили во мне неудовлетворенную хищницу. В этот раз Рикиши стремился не только доставить удовольствие мне, но и получить его сам. Это удивительное ощущение, когда член внутри тебя сначала начинает с каждым движением чуть увеличиваться, дыхание мужчины изменяется, он весь погружается в себя, и потом его тело начинает вздрагивать, и ты чувствуешь все это… видишь туман в его взгляде, слышишь, как его губы шепчут твое имя… Вау! Мне не послышалось! И правда, шепчут… Тихо-тихо, едва слышно… мое! «Икари»…