А где-то есть жизнь под № 2
Шрифт:
А на заданные вопросы ответил довольно сухо, сделав при этом кислое лицо: про брелок он не в курсе, о своей деятельности лишь фраза – «вместе с женой держит ломбард», и, наконец, о ней самой – она никогда психическими расстройствами не страдала. Ну, а когда ему перечислили весь «букет» заболеваний Анны, реакция того была такова:
– Я, кстати, давно подозревал ее в чем-то похожем. Поэтому интуиция и не подвела, раз пришел сюда к вам, – произнесено самоуверенным тоном.
– Тогда, думаю настало время пройти в палату. Может сейчас мы вдруг и увидим хотя бы какое-то возвращение памяти , –
Когда же все трое появились перед койкой Заболотной, скрипучая лежанка больной пустовала.
– Девчата, где ваша соседка? – с деланой суровостью опрашивает главный.
Подала голос самая пожилая бабка лет семидесяти, испуганно взирая на мужскую делегацию:
– Кажется, в туалет пошла, вот только давненько, – прозвучало будто ябедничает.
– Значит подождем. А величать ее теперь надо не иначе как Анной Юрьевной, – объявляется им на публику.
Особого отклика у обитателей палаты эта новость не вызвала. Разве что лежащая ближе к двери девушка с ярким макияжем, явно неуместном в больничных условиях, довольно зло высказала:
– А мы-то уж называем нашу «принцессу» Клавдией. Она нам, по крайней мере, так представилась, – и демонстративно отвернулась к стене.
На это, кто по паспорту именуется Корниловым, как-то вяло хмыкнул:
– Я смотрю, у вас тут совсем неплохо с юмором. Подобным образом можно и легко перепутать, например, эпиляцию с апелляцией или аналогию с антологией, – вроде как пошутил.
Но никто не отреагировал на его слова. Повисла пауза. Только молодой доктор зачем-то подошел к окну и что-то начал высматривать во дворе больницы. В этот самый момент в палату вбегает запыхавшаяся медсестра, которую пару минут назад послали разыскать ныне ставшую Заболотной.
– Марк Самуилович, – испуганно обращается она к главврачу, – а ее ведь нигде нет и еще вся кастелянская перевернута.
– Как такое могло случиться?! – багровеет тот, к кому обратились.
Среди пациенток раздался шепот удивления.
– По-моему наша больная прямо сейчас села в машину и была такова, – вдруг всем объявляет коллега Марка Самуиловича, указывая рукой на улицу.
Все ринулись посмотреть и увидели быстро удаляющуюся под кронами елей небольшую иномарку ярко-красного цвета.
– Конечно, не уверен в точности. В последний момент увидел, когда она садилась в авто, да и то со спины. И даже вроде как за руль. Сплошная загадка, по-другому и не скажешь, – продолжил он свою тираду.
– Что за чертовщина?! Как она изловчилась незаметно проникнуть в хозблок и забрать одежду. И откуда взялась эта дурацкая машина? Срочно кастеляншу ко мне и охранника, который сегодня на входе дежурит! – громко негодует глава психушки, при этом не сводя взгляда с Корнилова. А тот почему-то совершенно спокоен, лишь виновато заулыбался.
– «Ауди» похоже Анютина. Но, уезжая из дома, я сам закрывал гараж, и там стоял этот автомобиль. А мой джип, на котором я приехал – вон, припаркован, – кивает в сторону околобольничной территории.
Опять ошарашенное молчание. И только та вызывающе накрашенная девица, кто
Наконец, появляется ответственная за хранение личных вещей и верхней одежды больных. Из короткого сбивчивого рассказа тетки следовало, что недавно отлучившись буквально на минуту из своей подсобки, она, мол, как всегда заперла дверь. А вернувшись увидела – замок аккуратно вскрыт… Сторож-пенсионер тоже пожимает плечами – никто из постояльцев в ближайшее время не выходил за пределы психушки.
В общем, получалось нечто весьма непонятное и загадочное. Отчего, так неожиданно, эта амнезийная Анна решила проявить подобную прыть, тайно организовав собственный побег? Словно специально готовилась к нему, да еще в самый момент свидания с ней якобы «мужа». Такого рода вопрос сейчас задает себе Марк Самуилович. Наверное не он один. И о чем в этой ситуации думает тот, кто по паспорту считается Дмитрием Терентьевичем? Ведь по его виду сразу и не определишь – просто какое-то отсутствующее лицо,
словно ничего не происходит. Будто сторонний наблюдатель среди поднявшегося переполоха.
– Погоню здесь, считаю, устраивать бессмысленно, – категоричен главврач.
– Вы правы. Пойдемте отсюда, я кое-что вынужден сообщить дополнительно, – старик доверительно берется Корниловым за локоть,– но это, поверьте уж, не для всех ушей, – последнее сказано совсем тихо.
Они возвращаются в кабинет главного, этажом ниже. В след им лишь недоуменные взгляды. Там хозяин, крайне заинтригованный необычным, даже для него, психиатра, поведением этого представительного мужчины, теперь предлагает гостю выпить с ним рюмку коньяка. Но тот вдруг сам из своего портфеля достает коробку конфет и бутылку чего-то, судя по этикетке экзотического, со словами:
– Уважаемый Марк Самуилович, все-таки не буду злоупотреблять Вашим хлебосольством, а давайте-ка лучше угостимся моим, если конечно не против.
– Пожалуй, не откажусь, – ныне сговорчив главврач, разумно посчитав, что их разговор за выпивкой будет более откровенным.
Пока разливалось, попытался было робко зайти лечащий куратор сбежавшей Анны. Но Дмитрий Терентьевич скорчил недовольную физиономию и молодой медик, увидев строгую отмашку шефа, тут же ретировался за дверь, у которой сразу защелкнулся замок изнутри.
– Ну, быть добру, – нескромно первым поднимает тост этот странный посетитель и лихо закладывает за кадык янтарную жидкость, вкусом напоминающую очень терпкий ром.
Подобная инициативность почему-то ничуть не покоробила старшего по возрасту, а ведь ранее он совсем не терпел особо активных и навязчивых. Тем не менее с этим человеком, сидящим сейчас напортив, у него как-то все несколько по-другому, если рассуждать относительно некой неосознанной и сиюминутной подчиненности.
В общем, выпили. Марк Самуилович, про себя, по достоинству оценил прекрасный «букет» напитка. Только вот немного голова закружилась, и