А кому сейчас легко?
Шрифт:
Директор огласил кабинет душераздирающим вздохом.
– Ладно, иди в подсобку, подбери себе там что-нибудь… хотя я не думаю, что тебе это удастся. Потом подойдешь к Оксане, она сейчас в зале работает. Скажешь, что новенькая. Работа каждый день, посменно. Зарплата средняя, но чаевые – твои. Свободна.
Я вышла за дверь, так и не получив ответа на вопрос: при чем здесь мое знание двух иностранных языков? Вернее, даже трех.
В подсобке на вешалке висела форменная одежда здешних официанток. Ничего особенного – черные юбки и кремовые синтетические блузки с круглым вырезом и рюшечками вокруг ворота. Беда была только в том, что самая большая из этих юбок могла
Оксана оказалась высокой тощей девицей с ослепительно рыжими кудрями и не менее ослепительным макияжем. Сколько ей было лет? Трудно сказать, с одинаковым успехом могло быть и сорок, и восемнадцать. На меня она посмотрела с нескрываемым презрением и процедила, интенсивно пережевывая жвачку:
– Чё будем заказывать, женщина?
Я объяснила, что я – новая официантка, и ослепительная Оксана немного подобрела. Во всяком случае, презрение в ее зеленоватых глазах сменилось удивлением, и она протянула мне руку:
– Коллега, блин? Как звать, коллега?
– Людмила Анат… То есть Люся.
– На бейджике напишешь «Людмила». Насчет формы в курсе?
– В курсе. Только там нет моего размера.
– Неудивительно. Ладно, твои проблемы. Все равно сегодня в зал не пойдешь. Ходи со мной, смотри, чё к чему. Ваще все просто. Принимаешь заказ, приносишь, улыбаешься, то-сё. Когда будут расплачиваться, смотри сама. Некоторые кидают купюру и уходят, не дожидаясь сдачи – тогда все твое. Если ждут – приноси все до копеечки, но сразу не отходи. Лучше всего обслуживать бухих братков и хачей – они денег не считают. Хуже всего – приличных папиков в костюмах. Эти, как правило, зануды, обсчитаешь – могут и хай поднять. В этом случае не спорь, отдай все что надо и отваливай. Ясно?
– Ясно. А чаевые хорошие?
– Когда как. В пятницу нормальные, а по выходным много семейных, с них особо не налупишь. Насчет этих говоришь повару, он кладет порцухи поменьше, тогда тебе капает двадцать процентов от сэкономленного.
– То есть… их обвешивают?
– Обвешивают в магазине, – с достоинством ответствовала Оксана, – а у нас – гибкий подход к клиентам!
Так начались мои трудовые будни в новой профессии.
Выяснилось, что посетителей в ресторане не особенно много, но зато имеются постоянные клиенты. Кроме того, неподалеку находилась дешевая гостиница, так что к вечеру начинался наплыв гостей столицы. Их моя рыжеволосая наставница ненавидела особенно сильно, на полном серьезе возмущаясь: «Понаехали тут!»
К счастью, у меня было немного времени, чтобы потренироваться. В субботу в ресторан, как и говорила Оксана, пришло несколько семейных пар. Моя напарница презрительно наморщила нос и отправила меня обслуживать их столики.
Ничего особенного – я все записала и все принесла, только перепутала голубцы с фаршированным перцем да чуть не уронила мороженое на колени элегантной даме. В итоге за первый день сумма моих чаевых, за вычетом стоимости голубцов и перца, составила шестьдесят восемь рублей. По крайней мере на проезд я себе уже заработала!
Еще через пару дней я поняла, что ненавижу Оксану.
Девчонка из украинского села, она приехала в Москву, выиграв второе место на конкурсе красоты «Мисс Полтава». Столица встретила вице-мисс неласково, но Оксана, как когда-то шведы, решительно
Искренне презирая и ненавидя тех, кто не давал ей чаевые, Оксана из сил выбивалась, стараясь угодить клиентам «с перспективой». Правда, не могу сказать, что они от этого сильно выигрывали. Оксана расхваливала шашлык из несвежего мяса, приносила им дешевое вино вместо марочного, рассказывала байки про то, как повар только что нарезал вот этот салатик из свежайших продуктов – тогда как все салаты ресторан покупал в замороженном виде у какого-то сомнительного ИЧП «Бавсюк О.Ж.». Взамен Оксана одаривала посетителей ослепительными улыбками, интимно склонялась перед ними, демонстрируя пышный бюст, крутила тощей задницей с такой скоростью, что я только диву давалась, как это ее не относит в сторону центробежная сила… Зато и чаевые она получала громадные, и план по блюдам перевыполняла. Начальство было ею очень довольно.
От меня же начальству были одни неприятности. Со временем – то есть через пару дней – отсвет покровительства уважаемого Тиграна Вахтанговича несколько померк, и меня начали гонять в хвост и в гриву. Ну а после того, как я отсоветовала одной супружеской паре заказывать у нас мясные блюда, потому что никакого сертификата качества на мясо у нас отродясь не водилось, директор поскучнел окончательно и вызвал меня к себе.
Устремив глаза в потолок, он сообщил, что, если так будет продолжаться и впредь, он меня уволит. Призрак безденежья замаячил передо мной, гнусно ухмыляясь, и я решила наступить на горло своей честности и принципиальности.
– Я больше не буду. Я научусь, честное слово… – бубнила я, чувствуя себя первоклассницей «на ковре» перед завучем школы.
– Очень на это надеюсь, – строго сказал директор. – В твою смену у нас одни убытки, брала бы пример с Оксаны…
– Я постараюсь…
– Вот и постарайся. Даю тебе последний шанс. Нам заказали обслуживание корпоратива. Ничего особенного, Новый год в одной фирме. Все довольно скромно, кризис все-таки на дворе. Учти, оплачивать сверхурочные не буду! Поедете с Оксаной.
Последний шанс – значит последний шанс. Я отправилась домой гладить юбку. Теперь у меня была настоящая рабочая униформа, правда, сшили мне ее за мой собственный счет. Выглядела я в этой униформе потрясающей идиоткой, но на что только не пойдешь, чтобы не умереть с голоду!
Глава 8
На корпоратив меня собирали всей коммуналкой. Наринэ выделила бирюзовые сережки, Галина Егоровна ухитрилась накрахмалить блузку из дешевой вискозы, Верочка и Андрюша объединенными усилиями натерли мои черные туфли коричневым гуталином… К пяти вечера я была готова.
Недоброе предчувствие сжало мое сердце, когда фирменный фургончик ресторана катил по улицам Москвы. Оксана, разумеется, уселась впереди, с водителем Сашкой, и сейчас хохотала своим вульгарным визгливым смехом, бессовестно заигрывая с симпатичным парнем. Меня же посадили в грузовой отсек. Я чувствовала себя заключенным, которого перевозят из одной тюрьмы в другую. Окна в фургончике были маленькие и к тому же страшно грязные, так что я почти ничего не видела. Однако в какой-то момент Оксана решила проверить, не ем ли я втихаря казенные продукты, и открыла внутреннее окошко между кабиной водителя и грузовым отсеком. Вот тут-то я и смогла разглядеть, где мы едем. Упомянутое предчувствие разгулялось, как матрос в кабаке. Я хорошо знала этот район.