А правда ли, что Чичиков - Наполеон
Шрифт:
"Неистовый враг мира и благословенной тишины, Наполеон Бонапарте, самовластно присвоивший себе царственный венец Франции и силою оружия, а более коварством распространивший власть свою на многие соседст-венные с нею государства, опустошивший мечом и пламенем их грады и сёлы, дерзает, в исступлении злобы своей, угрожать свыше покровительствуемой России вторжением в ея пределы... и потрясением православныя, грекороссийския Церкви во всей чистоте ея и святости...
Всему миру известны Богопротивные его замыслы и деяния, коими он попирал законы и правду.
Ещё во времена народного возмущения, свирепствовавшего во Франции во время Богопротивной революции, бедственныя
В Египте приобщился он гонителям Церкви Христовой, пропове-дывал алкоран Магометов, объявил себя защитником исповедания неверных последователей сего лжепророка мусульман и торжественно показывал презрение своё к пастырям Святыя Церкви Христовой.
Наконец, к вящему посрамлению оной, созвал во Франции Иудей-ския синагоги, повелел явно воздавать раввинам их почести и установил новый великий сангедрин еврейский, сей самый Богопротивный собор, который некогда дерзнул осудить на распятие Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа, и теперь помышляет соединить иудеев, гневом Божиим рассыпанных по всему лицу земли, и устроить их на испровержение Церкви Христовой и (о, дерзость ужасная, превосходящая меру всех злодеяний!) на провозглашение лжемессии в лице Наполеона".
Это объявление Святейшего Синода сопровождалось выдержанным в аналогичных выражениях объявлением митрополита римских церквей в России Станислава Бо-гуша, где Наполеон также определялся как враг рода человеческого. А его целью - "на бедствиях всего света основать славу свою, стать в виде Божества на гробе Вселенной".
Именно это воззвание, вероятно, имел в виду Ф. Н. Глинка, когда вспоминал в "Письмах к другу": "Перед войною 1807 года при вызове народного ополчения (милиции) издан был краткий манифест, из которого явно выглядывал "Наполеон-антихрист" .
Объявление Святейшего Синода основывалось, как теперь сказали бы, на обширном фактическом материале. Скажем, во время египетского похода Бонапарт, судя по всему, действительно готов был принять ислам. Более того, он уверял, что вслед за ним и вся его армия шутя переменила бы веру. "А между тем подумайте только, что бы из этого вышло, - рассуждал французский полководец далее.
– Я захватил бы Европу с другого конца; старая европейская цивилизация была бы окружена, и кто тогда посмел бы противиться судьбам Франции и обновлению века?" Как тут не согласиться с утверждением К. Меттерниха, что жажда всемирного владычества заложена в природе Наполеона. Австрийский министр был уверен в том, что чудовищный план французского императора всегда был и есть порабощение человечества под властью одного. Широко известны многочисленные антихристианские высказывания Наполеона. В целом же он полагал, что "цель века была достигнута, совершилась Революция". Сам же он "делался ковчегом Ветхого и Нового Завета, естественным между ними посредником".
В письме от 11 июня 1812 года (то есть дня вторжения наполеоновской армии в Россию) на имя военного министра Барклая-де-Толли дерптский профессор библейской экзегетики и восточных языков Вильгельм Гецель приводил свои исчисления, согласно которым в имени Наполеона (по французскому алфавиту) содержалось звериное число из Апокалипсиса: 666 (речь идёт о том месте Священного Писания, где говорится: "Зде мудрость есть, иже имать ум, да почтёт число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть".
В той же главе, стих 5, сказано: "И даны быша ему уста, глаголюша велика и хульна, и дана бысть ему область творити месяц четыре десять два". Под последней цифрой иногда подразумевали наполеоновский возраст (в 1812 году ему уже было 43, и отсюда выводили неминуемость его скорого падения), другие толкователи исчисляли 42 месяцами время его военных успехов, намекая на безуспешную испанскую войну. Слова Апокалипсиса о звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами, толковали как указание на семь королей, поставленных Наполеоном (неаполитанский, вестфальский, виртембергский, саксонский, голландский, испанский, баварский). Под десятью рогами, согласно этому же толкованию, подразумевались народы, попавшие под власть Наполеона и перечисленные в царском манифесте от 3 ноября 1812 года: австрийский, прусский, саксонский, баварский, виртембергский, вестфальский, итальянский, испанский, португальский, польский.
Соотносили с текстом Священного Писания и назначение М. И. Кутузова главнокомандующим русскими войсками (8 августа 1812). Причём возведение незадолго до этого графа Кутузова в княжеское достоинство (29 июля 1812) как нельзя более отвечало пророчеству Даниила о восстании великого князя Михаила, стоящего за свой народ против нечестивого царя-самозванца.
Нельзя сказать, что подобным образом Наполеона трактовали только в России. В 1812 году журнал "Сын Отечества" опубликовал переведённый с испанского "Гражданский катехизис" (он распространялся в Севилье в 1808 году), в котором содержалась следующая характеристика врага благополучия, императора французов: "Вопрос. Сколько он имеет ес-теств?
Ответ. Два: сатанинское и человеческое.
В. От чего происходит Наполеон?
О. От ада и греха".
Подобные настроения были распространены и в действующей армии. В своих записках, которые читал и рецензировал Гоголь, полковник И. Л. Радожицкий вспоминал об одном из нестроевых офицеров, знатоке Священного Писания, который в начале войны проповедовал: Наполеон есть "антихрист, сиречь Аполлион", предрекал занятие французами Москвы и т. п. Явно вслед за ними появился в десятой главе "Мёртвых душ", правда, пришедший неизвестно откуда, пророк "в лаптях и нагольном полушубке, страшно отдававшемся тухлой рыбой". Он, как известно, смутил сначала купцов, а затем и чиновников города N известиями о Наполеоне-антихристе, что привело и к похожим упражнениям в апокалипсических цифрах. Толстовский Пьер Безухов следовал в своих исчислениях за этими авторами.
Но Объявление Святейшего Синода от 6 декабря 1806 года действовало недолго. 25 июня 1807 года был заключён Тильзитский мир, об объявлении Святейшего Синода на официальном уровне предпочли забыть, а 17 июля последовала высочайшая его отмена.
Однако перестать придавать образу Наполеона мифические черты было уже невозможно. К этому давали основания даже переговоры двух императоров. "Когда узнали в России о свидании императоров, - писал П. А. Вяземский в "Старой записной книжке", - зашла о том речь у двух мужичков. "Как же это, - говорит один, - наш батюшка, православный царь, мог решиться сойтись с этим окаянным, с этим нехристем? Ведь это страшный грех!" - "Да, как же ты, братец, - отвечает другой, - не разумеешь и не смекаешь дела? Наш батюшка именно с тем и велел приготовить плот, чтобы сперва окрестить Бонапартия в реке, а потом уж допустить его пред свои светлые царские очи".