А Роза упала… Дом, в котором живет месть
Шрифт:
— Так что я сказать-то хотел… Прекрасно зная, что щи — народное русское блюдо, они что, глупышки, делают?
— Что?
— Пережаривают лук с морковкой! — Юраня возмущенно жестикулировал. — Представляешь?
— Ну и что, в борщ тоже все пережаривают, это такой закон супов, — вяло ответила Марго, тема разговора ее не интересовала нисколько. Лук, морковь… Тьфу.
— Ничего похожего! — кипятился Юраня. — Русской кухне вообще не свойственно обжаривание каких-либо ингредиентов. Это тебе не украинская, где сала невпроворот…
Юраня погрозил Марго пальцем, будто бы уличив ее в жарке ингредиентов блюд русской кухни. Марго вздохнула.
Появилась Танюша, расставила тарелки. Звякнула столовыми приборами. Неприязненно подвигала чашкой с чаем.
— Ты скажи лучше, что обо всем этом думаешь? Лилька в больнице. Розка с разбитой головой в больнице. А ты говоришь: щи…
— Разговоры, не имеющие ни малейшего шанса повлиять на исход какого-то события, не должны вестись вообще, — пожал плечами Юраня. — Мы же сейчас заехали поесть. Потом сразу к сестрам твоим. В больницу…
Он положил на колени полотняную желтенькую салфетку с вышитым крестиком знаком зодиака. Кажется, Близнецами. Или Рыбами. Марго поморщилась — некрасиво. Журнал «Работница» в свое время предлагал советским женщинам не только несколько затейливых способов испечь праздничный торт из черствого хлеба, луковой шелухи и манной каши, но и образцы маловразумительных вышивок.
— Ага. А разговоры про пережаренный лук? — вредно поджала губы она.
— Так это я как раз на тебя влияю!
Юраня проглотил очередную ложку щей.
Марго погладила рукой чуть шероховатую стену, в старомодных глянцевых фотообоях с видом на море. Солнце почти не заглядывало в полуподвальное помещение ресторана, стена была холодной. Взяла чашку с чаем. Сделала глоток.
— Слишком много новых людей появилось в Доме, — неторопливо проговорила, — жильцы, педагоги.
Юраня взял в руки высокий запотевший стакан с, клюквенным морсом. Посмотрел на Марго.
— Да-да, а некоторые еще с успехом изображают идиотов. Я в детстве обожала книжку Успенского, «Школа клоунов», по-моему. Там были клоун Наташа и клоун товарищ Помидоров…
Юраня помолчал.
— Товарищ Помидоров? — уточнил через некоторое время.
— Зачем ты это делаешь? — Марго смотрела в стенку. Смотрела в сторону. Отыскивала взглядом официантку Танюшу. Не смотрела на Юраню.
— Это моя защитная стена, — ответил Юраня, отпив, наконец, морсу. — Двойной ров. Пионерская комната. Медпункт. Келья.
— А можно без аллегорий?
— Разумеется. Я так отдыхаю. Просто отдыхаю.
На Южной веранде
Маленький столик, обычно используемый Котом и Куклой для вечерне-утренних чаепитий, ломился от разнообразных спиртных напитков, выставленных батареей. В глаза бросалась квадратная резная бутылка золотистой текилы и гигантских размеров водочный штоф зеленоватого стекла. Пестрели этикетками чинзано и пара сортов мартини — bianco и extra dry, девичий вкус Куклы. Незатейливо тускнела пара пива, оттеняемая благородным Black Label, заботливо распакованным из коробочного плена. Как говаривал однокурсник Кота, интеллигентный алкоголик Хрюнов: «Водка для тех, кто собирается бухать, и вино — для тех, кто думает, что не собирается…»
Кот нервно отдирал фольгу с бутыли шампанского, некрасивыми лохматыми клочьями, нервно отбрасывал их на благородного дерева пол террасы, наконец, отодрал и принялся нервно раскручивать проволочные путы. Молчал. Нервно.
Кукла, аккуратно причесанная, длинные волосы громоздким узлом собраны у основания высокой шеи, плотно сжала губы темно-красного, чуть зловещего оттенка, комкала подол нарядного горошкового платья и мучительно придумывала, чего бы такого сказать людям, сидящим напротив.
«Может быть… Признаете ли вы автономность Южной Осетии? Нет, не то… Или вот: а как вы относитесь к магии цифр? В этом году случится десять, десятое, десятое, наверняка будет свадебный ажиотаж… Не то, не то… Надо что-нибудь такое, общего типа… Про кризис… Повторится ли финансовый кризис в будущем, и как этого избежать?.. Нет, нет… Дура, быстрей давай соображай… что-то такое, оригинальное, самобытное…»
— Великолепнейшая стоит погода, не правда ли? — оригинально произнесла она, встретилась глазами с Котом и быстро добавила самобытности: — Такая мягкая!..
Люди, сидящие напротив, неуловимо напоминали Кукле персонажей каких-то классических диснеевских мультфильмов, однозначно не Тома и Джерри, не русалочку Ариэль и морского конька, и не Микки-Мауса с его верной женушкой, распустехой Минни.
«Белоснежка и семь гномов!» — сообразила Кукла и откинулась на спинку складного деревянного кресла, довольная.
Да, женщина своей гладкой прической в форме танкистского шлема, игриво украшенной чуть сбоку миниатюрным красным бантиком, и педагогически-строгим выражением скуластого лица, страшно была похожа на беглянку Белоснежку, изгнанную королевну. Ноги она геометрически точно сложила, перекрестив лодыжки в атласных бантах от королевских туфелек.
Мужчина был вылитый гном, один из семерых, собирательный образ. Никакой бороды, разумеется, а гладковыбритое румяное лицо, пшеничного цвета кудри, круто вздымающиеся вокруг головы, смеющиеся голубые глаза, общее впечатление умудренности и некоторой хитрости. «Гномьи качества», — подумала одобрительно Кукла.
— Смешной случай сегодня со мной произошел, господа. — Мужчина заговорил хорошим голосом, низким, но не чрезмерно. — Видите ли, я работаю немного за городом. Двадцать пять километров, ничего страшного, и езжу ежедневно одной и той же дорогой. Да другой просто нет, — мужчина пожал плечами, — так вот. Всю прошлую осень я с большим удовольствием покупал у одной из таких сувенирных старушек, что продают всякие дары леса у обочины, прекрасные соленые грузди. Старушка роскошно называлась бабкой Никифоровной. Потом пришла зима, старушки и грузди вполне логично исчезли, по весне стали понемногу проявляться. Сморчки, строчки, топинабмуры там всяческие… Но моей нет и нет. А я, понимаете ли, все на службу опаздываю в последнее время.