А ты не сдерживай слёз и реви
Шрифт:
Мальчик резко раздвинул кусты и за это получил удар по голове. Дубинкой.
Мальчик снова вынужден был использовать бетон под ногами в качестве стула. Над головой кружились звёздочки. Мальчик отнял ото лба руки и осмотрел ладони в поисках крови – её там не было. Это неудивительно, сообразил чутка позднее мальчик, поскольку удар был не то, что сильным, а скорее внезапным. И упал он поэтому. И звёздочки появились как раз не от боли, а от неожиданности.
– Хе-хе-хе! – из-за кустов.
Пых-пых.
Мальчик с оскалом вскочил и ринулся к кустарнику. Миг. Прыжок. Завязалась борьба. Возня. Крики. Рычания. Пых-пых…
Через
Что же там произошло? Все живы?
А по ту сторону происходило вот что: друг напротив друга сидели на траве запыхавшиеся мальчик и… и… вот кто
Удивление мальчика трудно не вообразить. Кто это? Маленький – роста не больше полуметра – на бородатом лице один большой глаз, вместо носа лишь две узкие щёлочки, под которыми располагался большой жабий рот, маленькие ушки печально опущены вниз, на руках и ногах по три пальца, а на макушке два небольших несимметричных рога, которые росли из-под копны волос – точь-в-точь как у быка. Пузо его было обрамлено железным щитом – эдакий корсет, – на покрытых шерстью ногах надеты меховые шорты, а ступни обуты в сандалии. По левую руку этого странного существа лежала небольшая деревянная дубинка, а правая держала пыхтящую курительную трубку.
Кажется, победителя это схватка не выявила. Два борца истратили последние силы. И теперь им остаётся только основательно отдышаться, не без интереса разглядывая друг друга.
– Я победиль, – скромно подытожил итог схватки загадочный персонаж и сделал затяжку.
– Ты кто?
Мальчик был обескуражен, но не напуган. Он с любопытством наблюдал, как его недавний оппонент – который по мнению мальчика начисто проиграл в их битве – невозмутимо курил трубку и выпускал пыхтящие облачка дыма. Докурив, тот перевернул чашку трубки вниз и одним ударом вышиб оттуда остатки пепла и табака. Затем продул трубку и аккуратно вложил её в свои специально устроенные для такого случая рога. Один рог, что поменьше, делился на две так называемые ветви, а тот, что побольше – на три, в них как раз и вставлялась чашка. Трубка сидела как влитая. Мальчику в голову сразу же пришла ассоциация с лейкой для душа и смесителем в ванной.
– Ты всамомделошный?!
Пришелец встал и невозмутимо принялся отряхивать себя от частичек травы и земли. Со стороны он казался весь каким-то неуклюжим. Он с пыхтением наклонился и поднял дубинку.
– Есьли ти сейсяс не уберёсься отсюдява, тё я тебя, – тут он постучал дубинкой по ладони, – снёва отдюбисю.
Мальчик разозлился и осмотрелся вокруг в поисках возможного орудия борьбы. Рядом с ним лежала кучка сваленной старой зимней детской одежды. Он кинулся к ней руками, растормошил её, извлёк оттуда какой-то изысканный, отливающий золотом медальон и сжал его в ладони, явно намереваясь использовать его для превентивного броска.
– Стёп! – пришелец опустил дубинку. – Дяй сюдя, – и протянул пустую ладонь вперёд.
Мальчик сидел и утихомиривал злобу с туго оттянутой в броске рукой.
– Кто ты? – выкрикнул он, разглядывая странного незнакомца. – Ты всамомделошный или нет?
– Ню ти зе меня видись? – ответил тот, улыбнувшись.
– Тогда… – мальчик подбирал очередной вопрос, – кто ты?
– Я? Ктё?!
Пришелец, казалось, забыл про разногласия между ним и мальчиком и искренне и добродушно заулыбался. Он опёрся локтем на дубинку, встал в гордую стойку с выставленным вперёд коленом, словно для какого-нибудь монумента, и, смотря вдаль, величественно произнёс:
– Дюклён!
Мальчик ничего не понял. Он посмотрел в ту же даль, в какую и пришелец, и ждал появления оттуда того самого Дюклёна. Но не дождался.
– Дюклён? – переспросил он, опустив руку с медальоном.
– Дя! Дюклён! – повторил пришелец, вскинув подбородок.
– А что это значит… «Дюклён»?
– Знясит? – недоумевал пришелец, уже обращаясь к мальчику, а не к далёкой пустоте. Мальчик кивнул. – Я! – с широченной улыбкой воскликнул загадочный незнакомец. Под его нижней губой была отчётливо заметна шишка из-за упирающегося туда изнутри языка. – Дюклён! Етя я!
И голова пришельца снова величественно устремилась вдаль.
– Это твоё имя?
– Дя! – гордо воскликнул Дюклён и, не поворачивая головы, на секунду направил свой глаз на мальчика, ожидая увидеть на его лице восторг.
Не знаем, что испытывал мальчик в тот момент, но уж точно не восторг. Мальчик думал над следующими вопросами:
– А ты кто?.. Откуда? Ты человек? – Дюклён уже весь повернулся к мальчику, готовясь утолить его любопытство. – А если человек, то почему ты такой странный? А если не человек, то кто? Циклоп? Откуда у тебя рога? Почему у тебя по три пальца? Какой у тебя рост? Сколько тебе лет? Почему у тебя один глаз? Ты волосатый. Зачем тебе дубинка? Что это за медальон? Чья это одежда? Зачем ту куришь?..
– Стёп! – Мальчик уже запыхался от своей скороговорки. – Дявай пя пярядку. Нё снасяля, – перевёрнутая кверху ладонь протянулась вперёд, – верни мне медяльён.
Мальчик разжал пальцы и зачарованно принялся вглядываться в то, что там лежало. Медальон состоял из окружности и вписанной в него буквы Д. По бокам от этой буквы располагались две змеевидные линии, а в центре домика находились прямые широкие полосы, соединённые между собой тоненькой нитью.
Мальчик вскрикнул и выронил медальон из рук, когда две змеевидные линии ожили, зашипели на мальчика, сползли с фундамента домика Д и упали на землю, скрывшись затем в траве.
– Сьтё, упользли? – проговорил Дюклён, подойдя к мальчику, и забрал медальон.
– Что это? Золотые червяки?
– Хе-хе-хе! Сервяки! Хе-хе! Во сказянюль! Хе-хе! Сервяк – етя ти. А яни – етя дюрявли. Яни сейсяс упялзют дялекё-дялекё и лязют спать. А пятём, кягдя пяявится недюрявль, яни все трёе пряснются и нясьнут охётю ня вясих мям, сьтёби пяявились тякие кяк ти, – Дюклён ткнул пальцем в мальчика.
– Трое?
– Дя.
– Но их же было два.
– Третий, котёрий биль воть туть внизю, – Дюклён указал на пустое пространство медальона между фундаментом домика Д и окружностью, – упользь есё внясяле, кягдя я здесь пяявился. Зядяся недюрявля, воть етяго, – указав пальцем на сцепленные при помощи нитей широкие полосы внутри домика, – няйти их всех, сязрять – зелятельня всех – и тякзе нясять охётю ня вясих мям.
– Зачем?
– Зятем.
– Ну скажи?
– Не-а.
– Почему?