А ты не сдерживай слёз и реви
Шрифт:
– Сам ты тупой! Если такой умной, зачем спрашиваешь у меня время?
– У меня етих сясёв селии карьмани! И рязбираться в них мне не ябезятельня, – быстрый и яростный пых-пых, – сямое глявняе сьвоё время знять, а сюзёе мне ня### не нюзьня!
Глаза мальчика раскрылись как зонты. Он мысленно повторил это слово и с содроганием представил, какое наказание получил бы, если бы такое услышали от него мама и папа. О телефоне можно было бы забыть раз и навсегда.
– Мне тоже не обязательно нужно разбираться в таких древних часах! – контратаковал мальчик. – Мама и папа скоро
– Тебе?! Телефонь?!
– Да!
– Дяй-кя угадяю, – произнёс Дюклён и, извлёкши из кармана шорт блокнот (у него там было много карманов), принялся быстро листать его. – Агя! Скёря – етя на Ряздесьтво?
Мальчик удивлённо кивнул.
– Хе-хе! Месьтяй! Хе-хе! – Дюклён выронил блокнот и со смехом взялся за живот. – Телефонь! Хе-хе!.. – он умирал от дикого приступа смеха и грохнулся спиной на землю. – Телефонь!..
Мальчик долго наблюдал за конвульсиями пришельца. Его ноги содрогались словно под воздействием тока. Мальчик не знал, что думать.
Отсмеявшись, Дюклён с кряхтением перевернулся набок и, уперевшись руками в траву, приподнял своё туловище. Потом улыбнулся мальчику и сказал:
– Ня Ряздесьтво ти оть сьвоей мями пялюсись слявний кястюмсик в виде пясьхяльняго крёлика, сьтёби миленькя тяк сидеть зя стялём перед гястями, а оть пяпи… – Дюклён подавился смешком, – а оть пяпи ти пялусись крепкяе музськое рюкяпозятие, хе-хе, пятяму сьтя незядёльгя дя етяго ти рязябьёсь нёвий телевизяр, кягдя снёвя будесь тянсевать перед ним подь сьвою любимюю рекляму «Глёрия Дзинсь»! Хе-хе!
Дюклён в диком угаре опять свалился на траву. Мальчик не знал верить или не верить его словам. Ведь откуда-то же он узнал про его танцульки под рекламу!
– Ты врёшь! – выкрикнул мальчик, выпятив нижнюю губу с влажными по причине будущей родительской несправедливости глазами.
– Хе-хе-хе!
Дюклён резко оттолкнулся от земли, встал на ноги, и со серьёзным лицом неторопливо продемонстрировал балетный пируэт: крутанулся на носке одной ноги, а вторую вытянул вперёд.
< image l:href="#"/>Недокрутив элемент, Дюклён неуклюже упал и захохотал. Мальчик чуть ли не плакал от этой издёвки.
– Ты врёшь!
Спустя время сияющий от радости Дюклён приподнялся от земли, дотянулся до блокнота и дал его мальчику.
– Есьли не верись, ня, сям пясмотри.
Мальчик взял блокнот и принялся изучать написанные там каракули.
И ничего не понял.
Шло время. Мальчик сидел, обиженно опустив глаза на блокнот, и раздумывал над ненастным будущим. Дюклён, расположившись по-турецки, курил и наблюдал за ним, постоянно отдубичивая от себя накатывающие, как волны, лёгкие приступы угрызения совести.
– На, – решительно проговорил мальчик, протягивая Дюклёну блокнот, – это всё неправда, а если и правда, то её не будет, потому что я её не допущу.
Дюклён со сдержанной ухмылкой принял блокнот.
– Тянсевать больсе не будесь?
Мальчик хладнокровно повинтил головой.
– Мне она уже надоела.
– Рекляма?
– Угу.
– Ню тяк ведь нёвая будеть, – Дюклён еле успел остановить готовый вынырнуть из своего горла смешок. – Кяк разь незядёльгя дя Ряздесьтвя…
Дюклён с силой сжал рот в широкой растянутой улыбке.
Мальчик резко поднялся на ноги.
– Всё, я пошёл.
– Кудя? – испуганно спросил Дюклён.
– Домой.
– Кяк дямой?
– Обычно, ногами, – и сделал шаг вперёд.
– А кяк зе Мурдиклифф? – Дюклён вцепился в ноги мальчика. – Ти сьтё, хосесь, сьтёби онь туть всех сязраль? Всех дя единяго?
Мальчик всматривался в не на шутку встревоженное лицо Дюклёна.
– Мне всё равно, – ответил он и вырвал ноги из волосатых кандалов. Мальчик не представлял своей жизни без телефона.
Им овладела апатия.
– Пядязьди!.. Стёй! Я пямягю тебе пялюсить телефонь!
Мальчик замер с приподнятой ногой в тот момент, когда собирался перейти через кустарник. И обернулся на Дюклёна.
– Правда?
– Дя.
– Как?.. Не дашь мне разбить телевизор?
– Не, етяму я пямесять не смягу… Я зяполюсю для тебя телефонь ня тьвой День ряздения.
– Так это ж почти через год?!
– Ню дя.
Мальчик с неутомимой печалью преодолел кустарник и, развернувшись, обратился к Дюклёну:
– Через год я и без твоей помощи его получу.
– Дязе не месьтай! – кричал Дюклён в спину удаляющегося мальчика. – Тьвои мямя и пяпя васе сябираются кюпить тебе телефонь тёлькя серезь дьва годя! Кяк минимюм! Пятяму сьтя сситяют, сьтё ти есё маленький и будесь сидеть тям селими днями. – Мальчик явно замедлил шаг от услышанного. – А я мягу устрёить тяк, сьтё ти егё пялюсись меньсе сем серезь годь!
Мальчик остановился. Быть или не быть, вот в чём вопрос. Он обернулся назад. Два глаза задумчиво воткнулись в око пришельца. Мальчик думал: «Что лучше: два года без телефона или один?» – и ещё: «Что лучше: два глаза или один?» В итоге он решил, что год без телефона будет получше, а два глаза – покруче. Интересно, а что, если бы ему предложили такой вариант: мы у тебя забираем один глаз, и ты прямо сейчас взамен получаешь телефон, согласен? Чтобы он ответил? К счастью для его родителей – и для него самого, уже повзрослевшего – ему такого предложения не поступало.
Мальчик неторопливо вернулся к Дюклёну.
– Я на следующий День рождения получу телефон?
– Дя! – с твёрдой уверенностью заявил Дюклён.
Мальчик задумался.
– Обещаешь?
– Клянюсь! – протянув вперёд трёхпалую ладонь.
– Сенсорный… Не кнопочный.
Дюклён хитро заулыбался, сжал два крайних пальца, в результате чего остался один центральный – вроде как указательный – и с прищуренным глазом покачал им на мальчика, оценив его сообразительность. После этого мальчик уже сокрушённо посматривал на Дюклёна, который задумчиво принялся раскуривать трубку.