А ты постарайся! (Сборник с илл.)
Шрифт:
Я говорю:
– Давай что-нибудь делать.
А Вовка говорит:
– Чего?
– Что-нибудь будем делать, – говорю.
– Давай, – говорит Вовка.
– А чего будем делать?
– Не знаю.
– И я не знаю.
Мы посидели, подумали, посмотрели, как дождь идет, как люди ходят под дождем, но ничего не придумали.
Очень сложно что-нибудь делать, когда делать нечего.
Вдруг я как заору:
– Придумал!
– Чего придумал? – спрашивает Вовка.
– Давай шапки стирать!
– Какие шапки?
Я весь шкаф перерыл, пока шапку нашел. А Вовка смотрел
– Да чего тут уметь, – говорю. – Гляди. Меховая, лохматая! Кое-где, правда, потерлась. Вокруг головы. А так почти новая шапка. Только сзади прореха. И спереди. И дыра сбоку. Не так чтоб большая дыра. Но заметно. Когда очень близко подходишь. А издалека не видно. Хоть целый день смотри. Скоро лето. Потом будет осень. А после зима. Постираем мы наши шапки. Зима подойдет. И мы будем ходить в чистых шапках!
– У меня ведь с собой нет шапки, – говорит Вовка.
– А это что?
– Это фуражка.
– Сначала мою, – говорю, – постираем, а потом твою постираем.
– Зачем мою стирать? Мою не надо стирать, – говорит Вовка.
– Совершенно грязная шапка, – говорю. – Противно смотреть! На твоем месте я постыдился бы появляться в обществе в такой шапке.
– Я ни в каком обществе не появляюсь, – говорит Вовка.
– А на улице, по-твоему, удобно появляться?
– Ну ладно, – говорит Вовка, – твою постираем, а потом мою постираем.
Положил я шапку в корыто. Воды налил. Засучил рукава. Стал мылить шапку.
Вовка мне помогал. Мы ее по очереди мылили до тех пор, пока мыло все не измылилось.
Дальше стали ее полоскать. Мы полоскали ее, полоскали, а потом из корыта вынули и стали ее мыть под краном. Чтоб все мыло из шапки вышло. В корыте вода и так мыльная. Все мыло обратно в шапку лезет.
Мы ее под краном, наверное, целый час мыли. Кое-где мех общипали. И дыру сбоку расширили. А так здорово вымыли. Вся как есть чистая стала. Оставалось только сушить.
Вдруг Вовка мне говорит:
– Она, когда высохнет, на голову не полезет.
Я здорово испугался, что она потом не полезет на мою голову, и говорю:
– Что ж ты мне раньше не сказал?
– Я только сейчас вспомнил.
– Почему же ты раньше не вспомнил?
– Не мог. Это не от меня зависит.
– А от кого же зависит?
– От памяти.
– Ну и память у тебя!
– Память у меня неважная, это верно, – говорит он.
Вот что значит память! Разве я бы стирал свою шапку, знай, что так все получится? А он все знал и забыл. Остается надеть шапку мокрой. Пусть сохнет на голове.
Мы с Вовкой выжали шапку как следует, и я надел ее, и мы пошли играть в шашки. Хотя мы выжимали шапку вовсю, воды в ней осталось много.
Вода текла по лицу и за шиворот. Но я терпел. Другие люди в более тяжелые условия попадают. И ничего. Выдерживают.
Я спокойно играл с Вовкой в шашки, а шапку свою не снимал. Мы играли с ним несколько партий. Иногда я мотал головой, и брызги летели во все стороны. Подкладка линяла. И брызги были чернильные. Вовка ежился и ругался. Вдруг мне пришла в голову мысль такая: «А вдруг, когда она высохнет, с головы не слезет?» Я даже вертеть головой перестал. Хотел Вовку спросить об этом, но мне как-то
– Ну как, – спросил Вовка, – сохнет?
– Неважно, – говорю, – сохнет.
– И чего, – говорит, – тебе в голову пришло эту шапку стирать?
– А тебе чего-нибудь в голову пришло? – говорю.
– Мне ничего не пришло, – говорит Вовка.
– Тогда нечего на других говорить, раз самому ничего в голову не пришло.
Вдруг я вспомнил про Вовкину шапку.
Я встал и сказал:
– Вот что, Вовка, давай твою шапку стирать.
– Ну нет, – говорит Вовка, – я свою шапку стирать не буду.
– Как это так не будешь?
– Моя шапка, – говорит Вовка, – хочу – стираю, хочу – не стираю.
Я разозлился и говорю:
– Я свою шапку стирал?
– Стирал, – говорит Вовка.
– И ты свою тоже стирай!
– Нет, – говорит Вовка, – свою шапку стирать не буду. Мало ли что я хотел! Сейчас совсем другая ситуация.
– Какая это еще другая ситуация? Ишь ты какой! При одной ситуации хочешь стирать, а при другой не хочешь? А я, по-твоему, при всех ситуациях должен стирать? – Схватил я его и держу.
– Стирай, – говорю, – свою шапку!
А он вырывается и орет:
– Не буду! Не буду!
Тогда я его отпустил и говорю:
– Это просто нечестно. Не по-товарищески.
А он надевает свою нестираную шапку и уходит. И на прощание говорит:
– Ты был мой лучший друг. Мне с тобой не хотелось бы ссориться. Но раз так – я ухожу. До свидания, Петя!
И он уходит. И даже хлопает дверью.
А я остаюсь сидеть. В своей мокрой шапке.
Ну, разве это товарищ? Какой же это товарищ! Нет, это не по-товарищески.
Неужели вы не понимаете, Катерина Митрофановна?
Один раз мы весь день макулатуру собирали, чтобы на первое место выйти.
Мы сначала не знали, куда ее складывать, а потом подумали и решили в сарай к тете Кате складывать, чтобы потом всю сразу сдать в школу. У нее там дрова лежали. Она сказала, что у нее в сарае места нет, но мы сказали – место найдем. Тогда она согласилась, но места, говорит, там все равно нет.
Мы место сразу нашли, только несколько поленьев за сарай побросали.