А ты пребудешь вечно
Шрифт:
Он осторожно ответил:
— Не знаю. Мы сейчас очень заняты.
— Мама пригласила нас всех четверых на уик-энд.
— Я не думаю… — начал Берден. — То есть я хочу сказать, я не смогу. Послушай, Грейс, существует кое-что, что я должен…
Грейс вскочила:
— Вечно что-то существует. Не трудись объяснять. Я поеду одна с детьми, если у тебя нет возражений.
— Конечно, у меня нет возражений, — сказал Берден и уехал на работу или на то, что должно было быть работой, если бы он мог хоть как-то сосредоточиться.
Тут он вспомнил, что пообещал сегодня обедать с Джеммой. Насколько Майк испытывал
Уэксфорд куда-то уехал. Было время, когда старший инспектор никогда никуда не уезжал, не оставив ему записки, но теперь все изменилось. Точнее, изменения, произошедшие в Вердене, привели к тому, что он лишился уважения Уэксфорда.
Спускаясь на лифте, он надеялся на то, что не столкнется с Уэксфордом, и, когда дверь лифта открылась, он увидел, что в холле нет никого, кроме Кэмба и Гарри Уайлда, который за эти дни стал здесь почти непременной принадлежностью, такой же, как часть обстановки вроде конторки или стульев с красной обивкой. Берден относился к нему как к стулу, терпя его присутствие, но во всем игнорируя его. Он был уже почти у выхода, когда двери распахнулись и вошел Уэксфорд.
Кроме тех моментов, когда он бывал с Джеммой, бормотание стало обычным стилем речи Вердена. Он пробормотал приветствие и собрался было пойти своей дорогой. Уэксфорд остановил его словами «Мистер Берден!» — как обычно делал в присутствии таких людей, как Кэмб и Уайлд.
— Сэр? — столь же формально ответил Берден. Понизив голос, Уэксфорд произнес:
— Я провел все утро с этим типом Рашуортом, но не смог от него добиться ничего путного. Он произвел на меня впечатление какого-то придурка.
Берден с усилием попытался сосредоточиться на мыслях о Рашуорте.
— Я не знаю, — сказал он. — Я лично не стал бы рассматривать его как потенциального подозреваемого, однако он носит короткое пальто и однажды почти до смерти напугал девочку Крэнтоков.
— Он сделал — что?
Эти слова были произнесены свистящим шепотом.
— Я говорил тебе, — сказал Берден. — И это было в моем рапорте. Я должен был тебе рассказать, — нерешительно сказал он. — Я уверен, что…
Уэксфорд забыл об Уайлде и Кэмбе.
— Но ты этого не сделал! — закричал он. — Ты не писал никакого чертового рапорта. Ты хочешь сказать мне сейчас — сейчас, — что Рашуорт приставал к какому-то ребенку?
Вердену нечего было ответить. Его лицо стало малиновым. Майк вспомнил теперь — он ничего ле сообщил об этом, все выскочило у него из головы. Любовь и потрясение заставили его забыть об истории с Рашуортом, потому что та ночь, когда на Стоуэртон опустился туман, была его первой ночью с Джеммой.
Может быть, все это и осталось бы между ним и Уэксфордом, но тут вмешался Гарри Уайлд. Не чувствуя обстановки и не понимая, как обычно, что поступает бесцеремонно, Уайлд обернулся и громко сказал:
— Не хотите ли вы мне сказать, что собираетесь повесить это дело на Боба Рашуорта?
— Я не собираюсь вам ничего говорить, — взорвался Уэксфорд.
— Зачем же вы так? Разве вам не нужна помощь в расследовании?
— А что вы
— Ну, я знаю Рашуорта, — сказал Уайлд, вставая между двумя полицейскими. — И я знаю, что он отвратительный субъект. Один мой друг снимает коттедж у него на Милл-Лейн, но Рашуорт держит у себя ключ от этого коттеджа и наведывается туда, как только ему заблагорассудится. Однажды он без всякого на то разрешения копался в личных бумагах моего друга, а его мальчишка входит и собирает яблоки там в саду и как-то стащил пинту молока. Я мог бы рассказать вам такое о Бобе Рашуорте, что сделало бы…
— Я думаю, что вы уже и так достаточно мне сообщили, Гарри, — сказал Уэксфорд.
Не сделав Вердену обычного предложения пообедать вместе, не удостоив его даже взглядом, Уэксфорд повернулся и вышел из полицейского участка.
Поскольку он был уверен в том, что если пойдет в «Карусель», то Берден последует за ним и испортит ему обед своими сладкоречивыми извинениями, Уэксфорд поехал домой и удивил свою жену, которая редко видела его в промежутке времени между девятью и шестью, категорическим требованием еды. Он не мог припомнить, когда в последний раз находился в таком ужасном настроении. Зловещие темные вены набухли у него на висках, и это так напугало его, что он принял две таблетки лекарства против свертывания крови, запив их пивом, которое миссис Уэксфорд достала из холодильника. Берден не имел права так его расстраивать. Не хватало еще, чтобы Уэксфорд закончил так, как бедный старик Скотт.
Немного успокоившись к трем часам, он поехал к миссис Тетфорд. По словам соседки, она была сейчас на работе, убираясь в доме миссис Дин. Уэксфорд подождал, пока она не вернется, и не увидел причины отказаться от ее предложения выпить чашку чаю и съесть кусочек фруктового пирога. Все равно обоих Рашуортов целый день не было, а он хотел видеть их вместе, поскольку выдержать еще одно интервью с Рашуортом в его агентстве но недвижимости, где их беседу без конца прерывали звонки клиентов, было не в силах инспектора.
Но чай и пирог — это все, что он получил от миссис Тетфорд. Она повторила историю, которую он уже выслушал от ее мужа. Миссис Дин сообщила ей новость о Джоне Лоуренсе в пять часов, но миссис Тетфорд заявила, что ни с кем не поделилась этим, кроме своего мужа и зятя.
Уэксфорд медленно поехал вверх по улице в Спарта-Гроув. Пациентка Ломакса, миссис Фостер, оставалась теперь его единственной надеждой. Она должна была сказать кому-то, что подслушала у доктора. Или ее тоже подслушали? Такое весьма вероятно, и это была, скорее всего, последняя оставшаяся возможность. Она жила в доме номер 14. Уэксфорд припарковался возле этого дома и тут увидел мальчика. Он качался на калитке соседнего дома, помер 16, и его довольно длинные волосы были яркого золотистого цвета.
К этому времени все дети уже вернулись домой из школы, и Спарта-Гроув оказался полон ребятней. Уэксфорд подозвал к себе девочку лет двенадцати, и она с подозрительностью подошла к машине.
— Я не разговариваю с незнакомыми мужчинами.
— И очень правильно делаешь, — сказал Уэксфорд. — Я — полицейский.
— Что-то не похоже. Покажите мне свое удостоверение.
— Черт побери, а ты далеко пойдешь, если тебя не остановят. — Он протянул ей удостоверение, и девочка внимательно и с огромным удовольствием изучила его.