А у нас во дворе
Шрифт:
– Так домой пойдём?
– Славка думал, что сменил неприятную тему на нейтральную.
– Говорю, не могу.
– Почему?
– Там опять Логинов ошивается, - я повернула к Славке зарёванное лицо.
– Он опять мне какую-нибудь гадость сделает. А чёрный ход на днях заколотили.
Славка несколько мгновений думал, потом улыбнулся:
– Не переживай, я прикрою.
– А приставать не будешь?
– очень мне не понравилась его улыбка. Воронин вообще сильно переменился после летних каникул, и мне к переменам в нём было
– Обещаю. Честное октябрятское.
Воронин объяснил идею. Действительно просто. Прошло как по маслу. Он со своим рюкзаком и моей сумкой вылетел из школы, изображая преследуемого. Прыгал, как кенгуру, и верещал: "Честное слово, больше не буду, только не убивай!" У него замечательно получилось. Убедительно. Я на хорошей скорости, - надеюсь, тоже достаточно убедительно, - изображала справедливое возмездие. "Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови..." Мы промчались мимо остолбеневшего Логинова и быстро скрылись за ближайшим домом. Убедившись, что нас от школы не видно, перевели дух и рассмеялись.
В субботу вечером мы с Логиновым столкнулись у овощного магазина. Мама послала меня за свёклой. В магазине лежала сморщенная и засыхающая фасованная морковка. В металлических контейнерах гнила картошка, источая сладковатый дух. Продавцы маялись от безделья. Свёкла не обнаружилась. Я выходила из магазина, помахивая пустой авоськой, и почти уткнулась носом Серёге в грудь. Автоматически отскочила в сторону.
– Привет, девочка моя, - как ни в чём не бывало улыбнулся он.
– По вызову девочка?
– схамила я, добавила с изрядной долей непримиримости.
– Уйди с дороги, Песталоцци!
– Чего это тебя разобрало?
– он развеселился.
– Опять сидеть не можешь?
– Нет, ходить!
– Ходить?
– он картинно развёл руками, мол, не вижу неполадок в ногах.
– В школу, дурак. Там все в меня пальцем тычут. Из комсомола грозят исключить.
– Ну, комсомол сам медным тазом накроется на днях или раньше, переживать не из-за чего, - легкомысленно отмахнулся Сергей.
– А за что исключать будут?
– За распитие спиртных напитков на пустыре в компании молодых людей, - чётко отрапортовала я и, кинув на него презрительный взгляд, рванула к дому. Он очухался через пару секунд, догнал быстрым шагом.
– Тош, подожди. Откуда в школе знают?
– От верблюда, - гавкнула я.
– От тебя, ненаглядный.
– Ты считаешь, я верблюд?
– Логинов сперва шутканул по привычке, потом его торкнуло.
– Постой! Я не ходил в школу, ничего там про тебя не рассказывал!
– Ври больше, - я уже почти бежала, стараясь поскорей избавиться от почётного эскорта. Вот-вот из глаз могли брызнуть слёзы. Не хватало, чтобы Логинов видел, как я из-за него реву.
– Я, правда, не рассказывал в школе, - Сергей снова догнал, шёл рядом, заглядывая в лицо. Оправдывался? Он? Передо мной? Очевидное невероятное.
– Достаточно того, что ты
– Я не говорил ей. Я говорил Боре Шалимову. Таня неподалёку стояла. Наверное, слышала.
– Ага, слышала звон, да не знает, где он, - у меня окончательно пропало желание разговаривать с Логиновым.
– Или ты специально для Бори замечательно осветил факты.
Логинов, смутившись, затянул паузу. Ну, точно, переборщил в красках специально для Шалимова.
– Да-а-а, - он слегка порозовел.
– Виноват. Признаю. Простишь?
– Никогда, - мстительно пообещала я.
– И вообще, забыл бы ты уже про меня, а? По твоей милости я теперь кроме дома и школы ничего не вижу.
– Сама виновата, - дал сдачи Логинов.
– Не надо было дегустационный зал из пустыря устраивать. Ну, хватит обижаться, Тоша. Мир?
– Отвали, моя черешня, - сказала я ему грубо, оттолкнула руку, протянутую, чтобы меня задержать.
– Не подходи ко мне никогда. Я освобождаю тебя от того обещания. Всё. Свободен.
Он остался стоять на месте. Расплавленный горький шоколад его глаз затвердел. Я удалилась, довольная собственной неколебимостью. Сейчас бы погулять по дворам, обмозговать, посидеть на лавочке в кустах шиповника, предаваясь любимому занятию - мечтательной тоске. Погода располагала. Обстоятельства тихой ссоры с Серёжкой буквально требовали. Но я должна была идти домой. Там ждали. Благодаря последней моей проделке отец взялся добросовестно контролировать каждый шаг беспутной дочери. Хорошо хоть, к дяде Коле Пономарёву отпускал ненадолго.
* * *
Никогда не говори никогда. Не помню, кто из знаменитостей сформулировал и растиражировал тонкое житейское наблюдение. Увы, оно очень точное. Мы не знаем, что с нами будет через пять минут. Про день, месяц, год и говорить нечего. Никому не дано точное знание, каким он сам станет через некоторое время. Сказав Логинову "не подходи ко мне никогда", я пожалела о дурацкой категоричности уже к вечеру. Теперь-то можно честно сознаться. Немыслимым всего через несколько часов показалось жить без вечных пикировок с Логиновым, без его строгого надзора и дружеских выволочек. Хорошо, он не принял всерьёз моё требование. Сделал вид, что принял, не более.
* * *
У дяди Коли мне всегда нравилось. Я тащилась от его мебели, хотя ясно видела, что она не старинная, старомодная и разностильная, некая сборная солянка. Не могла наглядеться на "рогатый" телефонный аппарат. Дядя Коля называл его то ослом, то осликом, по настроению, а почему - и сам не знал. Завораживали фотографии на стенах. Хозяин квартиры фотографировался, весьма буднично при том, с довольно известными в стране людьми. Особенно привлекали стеллажи, заполненные книгами, журналами, стопками рукописей.