А жить, братишки, будет можно!
Шрифт:
Василий Егорович помрачнел.
– Состояние по-прежнему остается критическим. Ему уже несколько раз делали пересадку кожи. Но врачи говорят, что у него очень сильный организм…
Подбадривая себя, Сухоруков тряхнул седой головой.
– Говорят, что надежда есть.
…На койке лежал перебинтованный с головы до ног Александр. К нему все так же была подключена система обеспечения жизнедеятельности. Открыв глаза, Александр смотрел на мать и Колбышева, которые стояли у изголовья его постели. За их спинами
Открыв рот, Александр попытался что-то сказать, но Колбышев категорично поднес палец к своим губам.
– Нельзя. Тебе надо беречь силы.
…В коридоре Колбышева обступили Василий Егорович, Татьяна Ивановна и только что приехавший в госпиталь Мурашов. Недалеко от них на диване сидела Ирина, которая, напрягшись и подавшись всем телом вперед, тоже ловила каждое слово врача.
– Теперь он большую часть времени находится уже в сознании. Пересадки сыграли свою роль, - Колбышев обвел собеседников взглядом.
– У него появился шанс. Очень небольшой, но все же…
Глаза врача стали серьезными.
– Завтра ему предстоит еще одна операция. После нее я смогу точно сказать, выживет он или нет.
Помолчав, он развел руками.
– Извините, но меня ждут больные.
– Конечно, конечно, - понимающе и торопливо произнесла Сухорукова.
Колбышев кивком головы попрощался со всеми и удалился по коридору.
Проводив врача взглядом, Татьяна Ивановна повернулась к Сухорукову и Мурашову.
– Будем ждать завтрашнего дня, - сказала она с надеждой в голосе.
Василий Егорович стоял, понуро глядя себе под ноги.
Мурашов похлопал его по плечу.
– Все будет хорошо, Василий.
Он наклонился к самому уху друга и, скосив глаза в сторону Ирины, перешел на шепот. – А кто эта девушка? Сашкина невеста?
– Нет, - ответила за мужа Татьяна Ивановна.
– Сестра одного моего пациента. Он тоже прошел Афган… Там его пронесло. А в Туле… Чуть не погиб на стройке…
Мурашов сочувственно хмыкнул.
– Ее брату сейчас лучше, - продолжала Татьяна Ивановна.
– Вот она и приехала, чтобы поддержать меня.
Мурашов удивленно и одобрительно хмыкнул.
– Нечасто в наше время встретишь такое.
***
Вокруг операционного стола, на котором лежал Павел, стояли Татьяна Ивановна, Наталья Николаевна и медсестра.
Склонившись над головой Павла, Сухорукова делала одно осторожное движение скальпелем за другим. На ее лбу выступили капельки пота, и медсестра, заметив это, быстро поднесла к ее лбу салфетку.
Сухорукова бросила ей:
– Зажим!
Та быстро подала Татьяне Ивановне инструмент. Приняв его, Сухорукова, посмотрела на Наталью Николаевну. Их взгляды встретились, и Наталья Николаевна ободряюще улыбнулась Сухоруковой одними глазами.
Татьяна Ивановна снова склонилась над Павлом…
…Сухорукова вышла из операционной в комнату, где переодевались хирурги.
Сорвав с лица маску, она прислонилась к стене, закрыла глаза и медленно осела на пол.
Следом за ней в комнату зашла Наталья Николаевна. Увидев Татьяну Ивановну, сидящую на полу, Наталья Николаевна ойкнула и бросилась к ней.
– Татьяна Ивановна! – испуганно вскрикнула Наталья Николаевна, склонившись над Сухоруковой.
Открыв глаза, Сухорукова устало улыбнулась.
– Не волнуйся, Наташенька. Со мной все в порядке. Просто я устала. Боже, как я устала…
Облегченно вздохнув, Наталья Николаевна тоже сняла с себя маску. Она смотрела на Сухорукову восхищенными глазами.
– Татьяна Ивановна, у Вас получилось! – Наталья Николаевна прижала руки к груди.
– Вы сделали чудо.
Сухорукова усмехнулась.
– Чудес не бывает. А получилось у меня или нет…Говорить еще рано. Вот когда он придет в себя…
Татьяна Ивановна подмигнула своему интерну.
– Сделай-ка лучше, Наташенька, кофе. И мне, и себе. Покрепче!
***
Вокруг стола, на котором лежал Александр, стояли Колбышев, еще один хирург помоложе и медсестра.
Колбышев повернулся к своему коллеге.
– Ну что, приступим?
Тот молча кивнул головой.
Колбышев взял из рук медсестры скальпель и склонился над Александром…
…В коридоре госпиталя, недалеко от операционной, сидел на диване Василий Егорович. Настенные часы показывают начало девятого вечера.
В конце коридора появилась запыхавшаяся Татьяна Ивановна. Она быстро шагала к мужу. Он встал.
– Ну что? – бросила Сухорукова на ходу.
– Операция продолжается уже пять часов, - ответил Василий Егорович.
Татьяна Ивановна подошла к супругу. Остановившись, она поправила растрепанные волосы.
– Чуть не опоздала на электричку.
– Могла б позвонить Тюпалову. Он дал бы машину.
Сухорукова махнула рукой.
– Неудобно. Он уже и так столько нам помогал.
Татьяна Ивановна присела на диван. Василий Егорович опустился рядом с ней.
– Я сама сегодня оперировала, - отдышавшись, сказала Сухорукова.
– Кого?
– Брата той девочки… Бывшего десантника.
Генерал Сухоруков недовольно крякнул и поднял вверх указательный палец.
– Танюша, запомни: бывших десантников не бывает.
Татьяна Ивановна согласно кивнула.
– Ира и сегодня хотела поехать со мной. Но я не разрешила. Пусть побудет с братом.
Оба увидели Колбышева, который вышел из операционной. Супруги тут же вскочили на ноги и бросились к нему.