А. Азимов, Г. Уэллс
Шрифт:
– О да, напоминает духи.
Гладия расхохоталась.
– Похоже на землянина! Как раз наоборот! Духи могут иногда так пахнуть, как этот цветок.
Бейли кивнул. Он почувствовал, что начинает уставать от пребывания на воздухе. Однако он ни за что не хотел сдаться. Серый круг, замкнувший его портрет, должен быть уничтожен. Он понимал всю нелепость своего желания, но не мог ничего с собой поделать.
Гладия забрала цветок из его рук и начала медленно расправлять лепестки.
– Наверное, у каждой женщины свой запах? – сказала она, не глядя на своего собеседника.
– Это
– Трудно представить себе, что можно находиться так близко от кого-нибудь, чтобы почувствовать… Я не употребляю духов, потому что никого никогда не бывает поблизости. Но вы, наверное, привыкли к запахам духов. На Земле ваша жена ведь всегда находится с вами, не так ли?
Она тщательно, не поднимая головы, обрывала лепестки цветка.
– Нет, не всегда, – возразил Бейли, – то есть не каждую минуту.
– Но большую часть времени? И когда бы вы ни захотели…
– Как вы думаете, почему Либиг так настойчиво старался научить вас разбираться в роботехнике? – неожиданно спросил он.
Гладия продолжала вертеть в руках цветок, от которого остался только стебелек и внутренняя часть чашечки. При вопросе Бейли она с силой швырнула остатки цветка в пруд.
– Я думаю, он хотел сделать меня своей помощницей, – медленно ответила она.
– Он говорил вам об этом?
– Да, он не раз спрашивал, не считаю ли я, что подобная работа будет интересной для меня? А я отвечала, что для меня на свете ничего не было бы скучнее. Он очень сердился…
– И после этого он больше не предлагал вам совместных прогулок?
– Вы знаете, пожалуй, вы правы. Видимо, я оскорбила его своим ответом. Но что еще я могла сказать?
– Но, кажется, еще до этого разговора вы сообщили доктору Либигу о своих ссорах с Рикэном Дельмаром?
Бейли почувствовал, как молодая женщина сразу напряглась как пружина. Даже голос ее приобрел несвойственный ему высокий тембр.
– Какие ссоры вы имеете в виду?
– Ну, конечно, ссоры с вашим мужем. Я слышал, вы не очень-то ладили с ним?
Она резко повернулась к детективу. Ее лицо было искажено.
– Кто сказал вам? Неужели Джотан?
– Да, доктор Либиг упомянул об этом. И я думаю, что он прав.
Гладия с минуту молчала.
– Вы все еще пытаетесь доказать, что я убийца, – заговорила она. – Мне иногда казалось, что вы – мне друг, а теперь я вижу, что вы просто детектив, обыкновенный ищейка.
Она подняла сжатые кулачки.
– Все равно вы не можете коснуться меня, – напомнил Бейли.
Кулачки разжались. Гладия отвернулась от него и начала беззвучно рыдать. Бейли вдруг почувствовал, как сильно он устал. Он закрыл глаза, чтобы не видеть яркого света и длинных теней.
– Скажите, Рикэн Дельмар, наверное, был не очень-то нежным и ласковым, не так ли?
– Он всегда был очень занят, – ответила Гладия сдавленно.
– С другой стороны, у вас противоположный характер. У вас много нежности. Вы интересуетесь мужчинами, разве я не прав?
– Я… я… ничего не… не могу с собой поделать, – пробормотала она. – Я знаю, что это отвратительно. Даже гов… говорить на подобные темы – отвратительно.
– Вы беседовали об этом с доктором Либигом?
– Мне необходимо было с кем-то поделиться. Джотан казался таким добрым, он не упрекал меня, и мне это казалось большим облегчением.
– В этом и заключалась причина ссор с вашим мужем? Он был слишком холоден, слишком лишен всяких эмоций… вам это казалось ужасным, не так ли?
– О, я иногда ненавидела его, – она безнадежно пожала плечами. – Просто он был хорошим солярианином, и нам еще не было предписано иметь д… дет… детей, – с трудом выговорила она.
Бейли молча ждал. Он чувствовал себя все хуже и хуже. В животе была холодная пустота. Казалось, что какая-то свинцовая тяжесть наваливается на него.
– Скажите, Гладия, – он постарался, чтобы его голос звучал как можно мягче, – скажите правду, вы убили его?
– Н… н… нет, – прошептала она и вдруг устало, как будто уже не было больше сил сопротивляться, добавила: – Я не все еще рассказала вам, Илайдж.
– Я слушаю вас, Гладия.
– В тот раз я поссорилась с ним. Старая ссора… старые причины… Я кричала на него, но он не отвечал. Он почти все время молчал, и это выводило меня из себя. Я пришла в ярость. И после этого я ничего не помню.
Бейли слегка покачивался, полузакрыв глаза.
– Что значит: «Я ничего не помню»?
– Он был мертв, я подняла крик, и сбежались роботы.
– Так убили его все-таки вы?
– Я не помню, Илайдж. Но если бы я убила его, разве я могла бы это забыть? Я действительно ничего больше не помню… И мне было так страшно, так страшно… О, Илайдж, помогите мне, спасите меня!..
– Не волнуйтесь, Гладия. Я постараюсь помочь вам.
В полузаметном сознании детектива мелькнуло: куда девалось оружие? Ясно, только убийца мог убрать его. Гладия была найдена сразу же на месте происшедшего убийства. Значит, она не могла спрятать орудие убийства. Значит, убийцей был кто-то другой. Что бы ни думали обитатели Солярии, но убийцей должен быть кто-то другой. Скорее обратно в дом, – было последней связной мыслью Бейли. Что-то потянуло взглянуть его на сиявшее солнце. Оно уже клонилось к горизонту, потому что планета кружилась с огромной быстротой вокруг своей оси… Но сейчас кружилась его голова… Каменная скамья уплывала из-под него. Небо… огромное синее небо надвигалось на него. Кругом угрожающе чернели и раскачивались верхушки деревьев… Казалось, что и они, и все вокруг поступают прямо к нему. Последнее, что он слышал, это тонкий вскрик Гладии и еще другой звук… Но какой?
Даниил Оливо предлагает решение
Бейли открыл глаза. Прежде всего он почувствовал себя в привычной безопасности закрытого помещения. Над ним наклонилось чье-то лицо. Он не сразу узнал его, но потом… О дьявол! Да ведь это же…
– Дэниел! – вскричал он.
– Хорошо, что вы пришли в себя, партнер Илайдж, – как всегда размеренно проговорил он. – Я полагаю, вы не очень пострадали.
– Я – в полном порядке, – с нарочитой бодростью сказал Бейли, пытаясь приподняться на локтях. – Но почему я в постели? Что произошло?