А. з.
Шрифт:
— В стрессовой ситуации и быка поднимешь. Пилот шваркнулся носом о твой локоть или дверь. Ведь может такое быть?
— У меня другая версия, — встрял в разговор Андрей.
Олег и Максим произнесли в один голос:
— Помолчи!
Андрей протараторил:
— Стрекоза тебя вытолкнул.
Максим сморщил лоб:
— Чего?
— Ну а чё? Такое тоже может быть. Ты пригрозил, что спрыгнешь. Открыл дверь. А он на эмоциях тебя вытолкнул. Или крутанул руль, и ты выпал.
— В вертушке не руль, а ручка управления, — поправил Максим.
Андрей пожал плечами:
— Да без разницы. Сработал эффект неожиданности. Ты стрессанул, поэтому не помнишь деталей. Со мной такое случалось. Я как-то ехал в лифте, слушал музыку в наушниках. Колотил кулаками по стенке кабины, будто играю на ударнике. И тут мне прилетает в челюсть. Вмазал сосед, это точно, чужие у нас не ходят. Он ждал лифт на первом этаже. Так вот, я до сих пор не могу вспомнить, как остановился лифт и открылись двери. И рожу соседа не помню. И как вышел из подъезда не помню. Очнулся на скамейке. В памяти только лифт, удар в челюсть и скамейка.
— Отцу пожалуйся, — посоветовал Олег.
— Чтобы добавил? — усмехнулся Андрей и вновь обратился к Максиму: — С тобой произошло то же самое. Ты упал с высоты. Пилот в панике совершает посадку. Ты в отключке. Он запихивает тебя в кабину. Дядя Олег прав: он сам разбил себе нос. Как ещё грыжу не заработал? Ты приходишь в себя. Выясняется, что ты ничего не помнишь. Удача! Пилот быстренько сочиняет докладную. Тебя в психушку, а он белый и пушистый.
Вздёрнув брови, Максим мизинцем почесал висок. Мимика и этот недвусмысленный жест говорили лучше слов о его отношении к домыслам Андрея.
— М-да-а-а, — протянул Олег, глядя на юнца исподлобья. — Яблоко недалеко от яблони падает. Если что, я про тебя и твоего отца.
— Далеко, — рассмеялся Андрей. — Он прокурор, а я — будущий учёный.
Максим в полной задумчивости двинулся по прогалине. Совершив контрольный обход, надел рюкзак:
— Возвращаемся.
Андрей чуть не подпрыгнул от радости. Поднял ветку и побежал по краю поляны, срезая хворостиной, как хлыстом, розовые соцветия клевера и жёлтые головки одуванчиков.
Едва они добрались до тропинки, проторённой Максимом сквозь густые заросли, как вдруг послышался треск. При полном безветрии качнулись еловые лапы, вспорхнули птицы. Максим дал приятелям знак и направил ствол ружья в небо. Олег застыл на месте от страха. Андрей втиснулся в куст, словно желая с ним слиться. В эту секунду из чащобы возник старик. Морщинистое лицо обрамляли белые как пух волосы и короткая борода. Брезентовый плащ подпоясан обрывком верёвки. Высокие резиновые сапоги болотного цвета. На плече котомка. Прямо дедушка Мазай. Только без зайцев. И для полноты картины не хватало крестьянского колпака.
— Фу-у-ух, — выдохнул Андрей и, оставляя зацепки на кофте, вылез из куста. — Я думал, медведь.
Старик улыбнулся:
— Доброго здоровья, мужики.
— И вам того же, дедушка, — ответил Максим, надевая ружьё на плечо. — Далековато вы забрели.
— Чем дальше в лес, тем целебнее травы. А вы что здесь делаете? Заблудились?
— Местность изучаем.
Оглаживая бородку, старик прищурился:
— Вон оно что. Видать, не тутошние.
— Приезжие, — подтвердил Олег и мысленно выругался: голос прозвучал писклявым фальцетом, выдавая не успевший выветриться страх.
— Оно и видно, — хмыкнул старик. — Здесь заповедник. Ходить с ружьём нельзя. Ставить палатки, жечь костры и мусорить нельзя.
— А травы собирать можно? — спросил Андрей, выдёргивая из штанов колючки.
— Нарвётесь на инспектора — потом не жалуйтесь.
— Мы уже уходим, дедушка, — поспешил заверить Максим.
Старик пригладил усы:
— Ну бывайте здоровы. — И хотел уйти.
Максим остановил его:
— Дедушка, подождите! Вы лес хорошо знаете? Сами-то не боитесь заблудиться?
— Моя бабка говорила: как в пущу идёшь, бери с собой плакун-траву, нечистого отгонит и заблудиться не даст. — Старик вытащил из-за пазухи холщовый мешочек на шнурке, надетом на тощую шею. — Мой компас. Ещё ни разу не подводил. — Спрятав мешочек, присмотрелся к Максиму. — Ты что-то ищешь, милок?
— Ищу.
— Что?
— Если б я знал, — произнёс Максим еле слышно.
— Шапка у тебя диковинная. Тюбетейка, что ли?
Максим повернул кепку козырьком вперёд.
— Фуражка, — рассмеялся старик.
— Фуражка, — передразнил Андрей. — Это кепка.
— То-то я смотрю, без околыша. Красивая. — Старик похлопал себя по макушке. — А мою сосед упёр. И не признаётся, шельма. Говорит, ветром с жердины унесло. Я фуражку прополоснул и на жердину сушиться повесил. Утром выхожу, а её и след простыл.
Максим без раздумий надел кепку старику на голову:
— Дарю.
На морщинистом лице расцвела улыбка.
— Не день, а праздник, — проговорил старик растроганно. — Ну так слушай. Если ищешь чего, я подскажу. — Указал вперёд. — Там просека, ведёт до самой Боярки.
— Пошли уже, — прошептал Олег, поглядывая на часы.
Старик вытянул руку влево:
— В той стороне на берегу речки детский лагерь. Детишки здоровья набираются. — Указал вправо. — Если туда пойдёте, упрётесь в болота. — Махнул Максиму за спину. — Там поляна, сразу за ней птичий погост.
Ковыряя ногтем зацепки на кофте, явно дорогой, из последней коллекции фирмы «Адидас», Андрей поинтересовался:
— Погост — это кладбище?
Олег ударил его по руке и прошептал:
— Не трогай. Я потом заделаю.