А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.7
Шрифт:
— Во сволочь! — восхищенно произнес Двуглавый Юл.
Ваня взял Тзану за руку и отвел ее в угол веранды. Усадив девушку в соломенное кресло, он встал за ее спиной и устремил скучающий взгляд в океанские просторы.
— Мээс, — строго сказал флагман Макомбер, — нас не интересуют ваши мелкие гадости в Сайылыкском заповеднике. Хотя, движимый соображениями гуманности, свойственной каждому гражданину Человечества, должен вас предупредить, что когда-нибудь вам все-таки врежут по-настоящему. Терпение граждан Человечества велико, но не беспредельно.
— Хобот тебе оторвут, бурдюк злоуханный! — ликующе объявил Двуглавый Юл.
— Помолчите, Юл, — сердито сказал флагман Макомбер. — Так вот, Мээс, ваши дурацкие интриги здесь никого не интересуют, и вызвал я вас сюда не для этого.
— Я повергаю себя на ваш суд, флагман Макомбер, — смиренно проскрипел Мээс. — Уповаю же только на вашу справедливость.
Старый скот не выразил никакого удивления при виде людей, которых он так хорошо знал (всегда запоминаются люди, которые с пистолетом наготове ведут тебя по твоему же собственному логову). Он сообразил, что бить и таскать за хобот здесь, пожалуй, не будут, и слегка успокоился. Впрочем, тут же выяснилось, что успокоился он рано.
— Вам представляется случай, — сказал флагман Макомбер, — оказать приютившему вас Человечеству большую услугу.
— Всегда готов! — сейчас же брякнул Мээс.
— Мы снаряжаем экспедицию в нынешнее логово Великого Спрута и предлагаем вам принять в ней участие.
На обширной сероватой физиономии Мээса явственно выступили пупырышки неодолимого ужаса, он стал медленно пятиться, пока не уперся кожистыми крыльями в перила. Затем он поднял бледную четырехпалую руку и помахал ладонью перед глазами.
— Ни! За! Что! — проскрежетал он.
— Прекрасно, — удовлетворенно сказал флагман Макомбер. — Вы удовлетворены, Атос? Так. И вы, Арамис? Я тоже. Наш морально-этический долг выполнен. Констатирую, что присутствующий здесь временный гражданин Человечества Мээс категорически отказался принять участие в действиях против Великого Спрута.
— Ни в! Коем! Случае! — прошипел Мээс словно при последнем издыхании.
— Мы поняли, — хладнокровно сказал флагман Макомбер. — Юл, окажите нам любезность, проводите Мээса к себе в конуру. Завтра утром мы отправим его обратно в этот его кошатник, и чтобы впредь духу его не было еще где-нибудь на этой планете!
Почти в полуобморочном состоянии, кланяясь и бормоча слова благодарности, Мээс стал сползать по ступенькам веранды. Двуглавый Юл последовал за ним, похохатывая и подгоняя его безболезненными пинками.
— Давай двигай, — приговаривала его левая голова. — Ползешь как вошь по мокрому месту, колченогий хобот…
И вот, когда они скрылись за углом виллы, на середину веранды выступил Ваня.
— Как я понимаю, — ясным голосом произнес он, — здесь происходит военный совет. Издревле полагалось на военных советах первым выступать младшему. Что ж… Я не говорю о флагмане Макомбере, с которым мы видимся впервые, но все остальные, здесь присутствующие, знают меня давно и любят меня. Конечно, по-разному. Вы, дядя Атос. Вы, дядя Арамис. Ты, Принцесса. И временно удалившийся отсюда двухголовый Юлька, тетешкавший меня, когда я делал в пеленки…
— Кажется, я тоже люблю… — проворчал флагман Макомбер.
Ваня весело на него взглянул.
— Спасибо, дядя флагман. Так вот. Я все знаю — прочел вашу депешу папе. Я умею стрелять из восьми видов оружия, выжимаю левой рукой пятьдесят килограмм, могу пробыть под водой без маски четверть часа. Прошу об одном. Папе и маме ничего не сообщать, пока эта история не закончится. Предлагаю состав разведывательно-диверсионной группы: флагман Макомбер — командир, Двуглавый Юл и я. Лучше не придумаете.
Вот так.
Флагман Макомбер невольно кивнул.
Атос зажмурился.
Арамис невесело усмехнулся.
Эти люди никогда не поддавались страху за себя. И никогда не сомневались в мужестве ближних. Но…
— Как же Галя? — пробормотал Атос. — Как же Портос?
— Портосу было как раз восемнадцать, когда он таранил контрактор, — жестко сказал Арамис.
— Утверждаю, — произнес флагман Макомбер, уполномоченный Комиссии по чрезвычайным происшествиям.
И все, и с ними Ваня, встали. Никто не решился взглянуть на Тзану, сидевшую в углу в соломенном кресле. Она безмятежно улыбалась. Но как же не улыбались ее огромные зеленые глаза!
Около полуночи Арамис бросил Атоса и флагмана Макомбера и, отдуваясь, выбрался на веранду. «Ежу же ясно, — устало-разъяренно бормотал он. — Элементарная деформация пространства-времени в складках десплузионных слоев при наложении параллельных пространств… В этом только солдаты да техники могут сомневаться…» И он, морщась, трогал кончиками пальцев висок, где пульсирующе ныло от непрерывного треска печатающих устройств, выдававших бесконечные ленты суждений крупнейших авторитетов из Академии наук, а также предложений руки и меча от былых соратников флагмана Макомбера.
Мягко сияло на шалонике полночное солнце, с шелестом накатывались на галечный берег черные волны, сонно почирикивали птицы в ветвях северных яблонь… а вот гренландские киты уже прошли на восток, и прохладный ветер с океана не доносил ни звука.
Ваня сразу же, как только закончился военный совет, куда-то улетел. Знакомиться с научно-техническими ориентировками из Академии наук он отказался. «У меня свои источники информации, — загадочно сказал он. — Посмотрим, чьи вернее…» Поцеловал Тзану и исчез.
А Тзана стояла у перил веранды и смотрела в океан. Когда вошел Арамис и повалился в кресло у стола, уставленного местными яствами и всепланетными напитками, она не обернулась, но через минуту произнесла:
— Дядя Арамис, ведь у вас есть дети?
Арамис, сооружавший себе увесистый бутерброд из крабов, морской капусты и майонеза, задумчиво замер.
— Хм… — проворчал он. — Как тебе сказать… Что-то такое безусловно есть. Дома всегда толкутся какие-то сопляки и соплячки. Меня они любят, я их тоже…