аа
Шрифт:
За два дня до той групповой фотографии мы довели любовь и терпение миссис Алфавит до предела. С глубокими морщинами на лице, с краснотой и потеками под глазами, она вертела в руках фотографию каких-то людей в пустыне. Мы отправили Матильду спросить у миссис Алфавит, почему она грустит, и та ответила, что когда святые люди ополчаются друг на друга, добро и зло блекнут. Остаются одни лицемеры, которые предают Бога тем, что во имя Него идут убивать. Она сказала:
– Когда вы делаете что-то очень плохое, вас толкает на это Дьявол.
Она дважды велела нам
Пока ее не было, Фредди натянул между нашими партами тонкую проволоку. Он сказал, что убьет мою маму, если я пикну.
Он поднял руку, и миссис Алфавит с отсутствующим взглядом направилась к нему. Она споткнулась о проволоку, полетела на пол и потянула за собой наши парты, которые рухнули на нее сверху. Платье задралось до груди, руки были в грязи и царапинах, по лицу черными фейерверками расплылась кровь. На ее крики сбежались учителя. Ее увели, а мы до конца дня просидели с библиотекаршей миссис Адонис. Она была странная, и от нее пахло сыром и розами.
На следующий день миссис Алфавит, опираясь на трость, вошла в класс. Она увидела на столе цветы и открытки, которые мы принесли, и расплакалась. Она говорила мало, только сидела и плакала, а нам разрешила все утро рисовать.
Фредди явился в большой перерыв. Он размахивал коробкой для завтраков с «Придурками из Хаззарда» на крышке и насвистывал мелодию из сериала.
На перемене мы объявили ему войну.
Я, Теренс, Бо, Колин, Джастин и Сабрина зажали Фредди позади шведской стенки, за кучей опилок. Мы обступили его и не давали вырваться из круга.
– Это за миссис Алфавит, – сказал Бо и отвесил ему оплеуху.
Изо рта у Фредди, как в замедленной съемке, потекла кровь.
Апперкот Сабрины сбил его с ног.
– Это за щенка, которого ты ударил камнем.
Она ухитрилась добавить ему до того, как он коснулся земли.
– А это за второклашку, которого ты пнул по лицу.
Теренс обрушился на Фредди и стал молотить его изо всех сил. Он крупно дрожал, задыхался от слез и выл:
– Я не ниггер, я не ниггер! Папа говорит, я не ниггер!
Колин и Джастин применили приемы из субботнего шоу рестлеров. Их колени и локти одновременно врезались Фредди в грудь и живот.
– Это за то, что нассал на мой рюкзак.
– А это чтобы не говорил, что Иисус сосет член.
Фредди хватал воздух ртом и кашлял.
Сабрина подтолкнула меня вперед.
– Теперь ты. Ну, давай!
Я сказал Фредди, чтобы он извинился.
– Нет, – завопил он, – пошел на хер!
Я крепко сжал горячие кулачки.
– Извинись за то, что сделал с миссис Алфавит.
– Нет! – завопил он. – Твоя мама с ослами трахается!
– Проси прощения!
– Нет! – завопил он. – Нет! Нет! Нет! Твой папа трахает овец и кобыл.
– Проси прощения за свои поганые поступки,
– Нет! – завопил он. – Миссис Алфавит – пустынная негритоска! Грязная вонючая шлюха! Она трахалась с верблюдом, и у нее между ног гноится!
Я опустился на колени и ударил его по лицу. Потом сел на грудь и сказал, что его мама делала детей с другими дядями, а его мертвый папа гниет под землей, и его едят черви и тараканы. Мои опухшие кулаки ядрами опускались Фредди на голову, будто хотели отделить ее от тела.
Он орал во всю глотку. С каждым ударом моих костяшек его лицо все больше напоминало кровавую маску.
Я сказал, что родители его ненавидят, и он сам виноват, что живет с мерзкими бездомными стариками, которых мы всегда видим из автобуса на углу Мэйпл и Третьей авеню. С теми, про которых он говорит, что их не любит никто, даже Бог. Про которых он говорит, что они едят кошек, насилуют маленьких детей и заражают их СПИДом.
Я перестал бить Фредди, когда он замолчал.
Припадая на ногу, к нам подбежала миссис Алфавит. Она уронила трость, опустилась возле Фредди на землю и подняла его неподвижное тело. Потом обвела нас взглядом сквозь густую завесу черных волос и сказала:
– Что вы наделали? Что же вы наделали?
Фредди пришел в себя, весь в крови и слезах. Судя по запаху, он наложил в штаны.
Мы не видели его до конца дня. Молот возмездия, которого мы чертовски боялись, так и не опустился на наши головы.
На следующий день мы позировали для группового снимка.
Фредди вошел в класс через двадцать минут после начала урока с отцовским дробовиком. Он даже не целился, только вскинул руку, и ствол полыхнул огнем. Мы за считаные секунды превратились в новости, заголовки и срочные сообщения, статистикой ворвались в вашу дневную мыльную оперу как раз перед тем, как доктор должен был спасти героиню с дочерью с помощью ее злодейки-сестры.
Сегодня я проснулся до рассвета, поцеловал жену и дочь, сел в подвале и достал фотографию нашего класса. Есть старая городская легенда, будто бы аппарат заело и он сделал еще три снимка, которые видели всего несколько человек.
На первом миссис Алфавит заваливается назад с развороченными кишками, а мы все стоим в том же порядке, в каком она нас расставила.
На втором наши лица, забрызганные ее кровью и внутренностями, начинают менять выражение.
На третьем кричат уже все, кроме Сабрины, которой снесло полголовы.
Я прячу фотографию до следующего года и смотрю на часы. Сегодня день рождения Фредди. Кто-то должен положить цветы ему на могилу.
Миссис Алфавит сказала бы, что меня толкнул на это Дьявол.
Теренс Джеймс Илс Лемминг
В жутковатой мгле умирающей ночи крошечный огонек проживает долгие мили.
Ожидая начала экскурсии по следам привидений, я ворую тепло у незнакомцев, сгрудившихся у входа в паб «Восемь Жизней из Девяти». Нет-нет, я не хочу ни пугать, ни шокировать читателя, ни навевать на него тоску очередной страшной историей…