аа
Шрифт:
Он роется в своем зловещем плаще. Раздается громкий щелчок, затем какая-то трескотня, и вдруг из-под плаща вырывается наружу визгливый хор мультяшных бурундуков. У присутствующих сконфуженные лица.
– Одну минутку… – Джек выхватывает из-под полы вещицу, напоминающую бортовой «черный ящик», только в миниатюре.
Посветив ухмыляющейся тыквой на свой древний кассетник, Джек его шлепает – раз ! – точно так же, как шлепнули моего брата родители, когда он однажды подбил меня ткнуть в розетку антенной
Три ! – за черную звездочку, оставшуюся на розетке и вокруг нее, и в знак бессрочного домашнего ареста, неминуемо следующего за поркой…
Я перекатываю во рту горячий каштан.
– Свечи… – Джек кивает в сторону жилых домов, пытаясь выиграть время, судорожно перебирает пальцами по своему никудышному плееру. – Запах тыквенного пирога. Такие свечи горят ярко, но недолго… С ними и светильники получаются страшнее.
А брат мой любил палить свечку с двух концов – сколько его помню, всегда у него были на уме какие-нибудь проделки… Джек наконец находит нужную кнопку, и к его выступлению добавляется аккомпанемент из неживых аккордов.
– Ух ты, – произносит Упыриха с каменной миной и громко фыркает под незатейливые страсти и заурядные мордасти скрипучей органной музыки: – Фигня!
Туристы обожают дешевые фокусы. Каким бы дрянным ни был ваш рассказ, дополните его простеньким трюком, и толпы незнакомцев пойдут за вами по пятам даже в самые нелепые места. Не успеет дождь смыть нарисованный мелом силуэт, не завянут еще венки на месте трагедии, как там уже возникает масса развлекательно-туристических лавочек, наперебой предлагающих посетителям самим пережить весь ужас случившегося.
Что уж говорить о таких достопримечательностях, как район Уайтчепл с его мощеными улочками, на которых в 1888 году Джек-потрошитель вспарывал животы проституткам, или вызывающий клаустрофобию тоннель под парижским мостом Альма, где в 1997 году разбился «мерседес-бенц» с принцессой Дианой, или супермодный ночной клуб «Вайпер рум», у входа в который в 1993 году накануне Хеллоуина умер от передозировки наркотиками актер и кумир подростков Ривер Феникс.
И дело не в том, чтобы нажиться на чьей-то смерти; главное – удовлетворить потребности нишевого рынка.
– Так послушайте же! – Джек обнажает в улыбке ряд стиснутых зубов, что лишь подчеркивает его отвратительное актерское мастерство, и под зловещие звуки примитивного аккомпанемента нетвердо направляется в сторону темноты городка. – Послушайте и насладитесь историями о привидениях Эчмонда!
– За Эчмонд! – провозглашает Битл-Курт. Его грим растекся, зрачки зияют, как горла погребальных урн.
Собаки отвечают ему лаем. Стоящие рядом туристы отшатываются, а он выплескивает на них сидр из банки, вызвав на себя град ошалелых взглядов.
Суть походов по следам привидений (как и остальных
Итак, за доверчивую публику, увлекаемую в хеллоуинскую ночь дешевыми байками гамельнских дудочников…
– И за привидения! – выкрикивает Битл-Курт, оросив мне шею сидром из смятой в кулаке банки.
Не успевает Джек повернуться к нашей неуклюжей и напирающей толпе, чтобы обрушить свой гнев на нарушителя, как того уже и след простыл.
Битл-Курт уже далеко – подняв ворот, он одиноко бредет по выгону, прочь от янтарного света тыквы; полоски костюма растворяются в темноте.
Перед тем как исчезнуть навсегда, оставив за собой в воздухе облако перегара, Битл-Курт швыряет в темноту пустую банку.
– Вот псих, – злобно говорит Упыриха.
Реплика вызывает в группе глупое хихиканье. Отвожу глаза в сторону. Кидаю в рот каштан.
– Давайте начнем заново, – предлагает Джек и возвращается в самое начало программы, будто решив подвергнуть меня пытке. Но мои мысли рассеиваются, и под его мерное бормотание я отключаюсь.
Смотрю по сторонам – где я, с кем, – но не потому, что мне лень слушать. Брат мой – вот тот был лоботряс и оболтус. Даже соврать по-человечески не умел – как тогда, в парке, когда он раскачивал меня на качелях, подзуживая крутануть «солнышко». Ты не бойся, мол, гравитация сделает свое дело, наука не подведет!
Нет, вовсе не потому. Просто я слишком часто слышу это слово.
Смерть.
Глазея вокруг, я придумываю для нее разные нелепые способы, подручные средства, причудливые названия: …покрытые пеной клыки… хам с собакой… укус питомца… водобоязнь… бешенство… бу-бу-бу…
Стирается грань между заученным экскурсионным текстом и последними показателями смертности в городе. Между старым и новым. Я уже не помню, какой смертью кто умер. Откуда я все это знаю. И в каком городе нахожусь. Оглядывая группу, я принимаю желаемое за действительное: погубленный Бес-Френд… ревнивая Упыриха… убийство, спровоцированное жертвой… бу-бу-бу…
Что это – сбивчивый рассказ экскурсовода или история трагедии? Автобус с туристами… заледеневшая ночная трасса… множественное столкновение… бу-бу-бу…
Надо выбросить чернуху из головы и вспомнить, зачем я здесь. Пройти каждую экскурсию до конца, лишь бы узнать у гида какие-нибудь слухи о брате – Потрясающем Остолопе . Покойнике, который не умер .
Умер, но не совсем . Как умирают ассистенты фокусника, когда их распиливают пополам, прокалывают, топят.