Абандон 2
Шрифт:
– Так, господа, – он всё-таки сел рядом с Анной, – у нас, к сожалению, не самые позитивные новости.
Соня посмотрела на меня с тоской. Она предполагала, что наше ожидание не сулит ничего хорошего.
– Говорите как есть, – попросил я.
– После утреннего… инцидента ваши… экхм… коллеги связались с нами. Они были готовы предоставить исчерпывающую силовую и кадровую поддержку. С тем, чтобы вы смогли гарантированно и безопасно завершить свою миссию, – геолог сделал паузу, взял со стола бутылку с водой и сделал несколько
– Скажите, а почему вы отвечаете за эти вопросы? – воспользовавшись паузой, вмешалась Соня.
– Пардон, не понял, – ответил Александр.
– Ну, возникает впечатление, что вы тут за всё отвечаете, – продолжала Соня, – но вы ведь главный геолог. Не генеральный директор. Не директор рудника. Главные геологи ведь обычно отвечают за другие вопросы. Я так думаю. Разве нет?
Александр посмотрел на Анну. Та едва заметно пожала плечами.
– Это вы верно подметили, – кивнул геолог, – я действительно совмещаю должность с обязанностями генерального директора. У нас случился, в некотором роде, кадровый кризис. О причинах догадаться не сложно.
– Скажите. Тот человек – который исполнял эти обязанности до вас. Он… жив? – спросил я.
– Насколько мне известно, да, – осторожно ответил Александр.
– Он был женат на местной женщине, – неожиданно вмешалась Анна, потом она посмотрела на геолога и добавила: – Саш, думаю, не время темнить. Правда.
– Ладно, – ответил он, вздохнув, – он был… очень интегрирован в местное общество. И сбежал в первый же день, когда мы обнаружили находку. Вместе с семьёй, бросив всё, даже не заморочившись с документами. Обычно у нас такое не прощают – но наше руководство велело не раскручивать историю. Всё спустили на тормозах.
– Ясно, – кивнул я.
– Потом были постоянные проблемы с местным персоналом. Думаю, он являлся первопричиной.
– И что же могло его так сильно… напугать? – спросил я.
– Понимаете, – вздохнул Александр, – сложность нашей работы здесь, в Африке, часто заключается в том, что наиболее геологическии интересные участки, скажем так, благодаря своим свойствам выделяются местным населением. Иногда – с культовыми целями. Ну, или просто как традиционные места. Очень тяжело бывает договориться даже о проведении нормальной разведки. Приходится задействовать связи в правительстве, силовую поддержку, все эти дела, которые, конечно же, обходятся недёшево…
– Участок, где проводили изыскания, был таким местом? – догадался я.
– Верно, – кивнул геолог, – хотя официально всё было оформлено как надо. У нас была лицензия на разведку. Не на добычу пока, обычно местные с этим разбираются до того, как начинается что-то серьёзное.
– И эта лицензия предусматривала проведение серьёзных взрывных работ? – уточнил я.
– Н… не совсем, – вздохнул Александр, – мы договорились, что я проведу подрыв для сейсмоанализа за границами того участка, который местные считают… ну, скажем, важным.
– Они там
– А, ну да, они же мусульмане… – кивнул я с пониманием.
– Они это делали и в доисламскую эпоху. А потом просто адаптировали местные традиции с требованиями новой религии. Но место осталось. Священное, как вы понимаете.
– И вы рискнули подорвать там? – уточнил я, глядя геологу в глаза.
Тот опустил взгляд.
– На самой границе участка.
– Без ведома руководителя рудника, так?
– Не совсем. Он подписал план работ, где был обозначен возможный район зондирования. Формально я остался в его границах.
– Рисковый вы человек… – заметил я.
– Всё было бы нормально! Само место не пострадало бы – по крайней мере, до тех пор, пока данные о запасах не дошли бы до правительства. Если бы рудное тело действительно было бы там…
– Но случилось то, что случилось, – впервые заговорил Антуан, горестно вздохнув.
– Что ж… теперь понятно насчёт силовой поддержки, – сказал я.
– И тут мы возвращаемся к новостям, – продолжал геолог, – в ближайшее время её не будет.
– Почему? – в тот момент я даже не насторожился, хотя следовало бы.
– Они не могут вылететь из Конакри. К нам движется мощный шторм.
– На сколько задержка? – спросил я, – может, имеет смысл эвакуироваться по земле?
– Это не просто шторм, – снова вмешался Антуан, – на нас движется настоящий ураган. Большая редкость в наших местах. Сейчас синоптики дают двенадцать баллов. Конакри готовится к удару стихии. Есть шанс, что до нас он дойдёт сильно ослабленным – но готовиться нам тоже придётся. Ехать никак нельзя, это крайне опасно.
– О, господи, двенадцать баллов!? – переспросила Анна, побледнев.
– Боюсь, что так.
– Когда? – спросил я, – когда он будет здесь?
– При таких темпах продвижения, вероятно, уже сегодня к ночи, – ответил Антуан.
– Чтобы вы понимали, – продолжал Александр, – у нас половина рудника уже разбежалось. Местные работники массово покидают посты. Мы вынуждены остановить основные технологические процессы, но сооружения рудника не рассчитаны на такой ветер, даже близко. Разрушения будут колоссальными. Плюс ущерб для экологии. У нас есть ряд технических водоёмов. Местность может сильно пострадать. Разбирать последствия мы будем не один месяц!
– Нужно подготовить укрытия, – сообразил я, – тут можно найти что-то похожее?
– Уже занимаемся, – кивнул геолог, – но капитальных строений, которые могли бы выдержать подобное, не так много. Тех, кто останется на предприятии, постараемся укрыть в тигельной. В обычное время это самая охраняемая территория. В здании стены, которые могут выдержать выстрел из гранатомёта.
– Уже неплохо, – кивнул я.
– Но насчёт вас у нас категорические указания: избегать общих укрытий, – ответил геолог.