Абандон
Шрифт:
— Постойте… но это значит… — пробормотала Соня.
— Это значит, что при желании вы можете отойти от дел и до конца жизни вообще ничего не делать. Если, конечно, не влезете в какую-нибудь историю с мошенниками и разводилами. Но мы будем рядом, если что. Нам не выгодно, чтобы кто-то вдруг обидел таких, как вы. Наоборот — нам выгодно, чтобы вы стали легендами.
Мы с Соней переглянулись. В её взгляде было мало радости. Скорее, там был страх. Мы достаточно давно работали вместе, чтобы я мог прочитать: "Не
— Вы сказали — при желании, — сказал я.
— Конечно, — кивнул куратор, — нам выгодно любое ваше решение. Такая удачливая пара в полях нам тоже нужна. Больше того — продолжите в том же духе — и мы предложим вам зимний контракт в южном полушарии. Там будет чуть меньше свободы, чем внутри страны. Сами понимаете, безопасность.
— Я слышал, как работают зимники, — сказал я, — и ничего не имею против.
— Вот и отлично, — куратор усмехнулся, — деньги на ваш счёт уже поступили.
— Спасибо, — кивнул я, и уже собрался было уходить, радуясь, про Пермь речь так и не зашла.
Но радовался я рано.
— Вы пытались взломать паровозы, верно? — сказал куратор нейтральным тоном, всё так же глядя в даль.
Я усилием воли подавил желание взглянуть на Соню. Любое лишнее проявление эмоций сейчас могло быть фатальным.
— Да, — вздохнул я, расстроенно скривившись и стараясь не переигрывать, — пытались.
— Ясно, — кивнул куратор, и снова замолчал.
— И снова будем в следующем сезоне, — идеально-спокойным голосом сказала Соня, — мы лучшие. Мы её взломаем.
— Не взломаете, — ответил куратор.
— Вы же сами сказали, что мы достойны зимнего контракта, — возразил я, добавив в голос самую капельку раздражения, — у нас достаточно опыта, чтобы не сдаваться.
— Не взломаете, потому что там взламывать нечего, — куратор неожиданно повернулся и посмотрел мне в глаза; я ощутил, как волосы шевелятся на затылке. Это было неожиданно. Казалось, он видит меня насквозь, будто рентген. Но доли секунды хватило, чтобы я взял себя в руки и продолжил игру.
Я посмотрел на Соню. Она была великолепна: в её глазах стояли самые настоящие слёзы. Я подошёл к напарнице и обнял её.
— Нас… опередили? — севшим голосом произнесла Соня.
— Похоже на то, — кивнул куратор, — но не спешите печалиться по этому поводу. На месте нашли два трупа. Причём один убит очень, скажем так, экзотическим способом.
— Опять сектанты? — сообразил вставить я.
— Не совсем, — куратор покачал головой, — если только они не отрастили когти как у росомахи и бритвенно-острые клыки.
Мы с Соней переглянулись, изображая растерянность.
— Не понимаю, — сказал я, — нападение зверя? Медведя?
— Не медведя. Это точно. Мы не знаем, кто это был.
— А что они нашли? — вмешалась Соня. Я обругал себя последними словами — это первый вопрос, который следовало задать! Если бы мы вообще не спросили об этом, случилась бы катастрофа.
Куратор внимательно посмотрел на неё.
— И этого мы тоже не знаем.
— Их… ограбили? — предположил я.
— Возможно, — кивнул куратор.
— Для чего вы нам это говорите? — спросила Соня.
— Когда вы там были? — куратор проигнорировал её вопрос.
— Так… — я наморщил лоб, делая вид, что вспоминаю детали, — восемь… нет, девять дней назад. Точнее, ночей.
— Точно помнишь?
— Конечно. Я же вычислял линии по фазам, — уверенно ответил я.
— Ясно. Будем считать вам повезло. Разминулись на сутки.
Я взял Соню за руку и сжал её ладонь. Эта небольшая ложь должна была сработать — мы были на месте три дня. За сутки до извлечения я выключал телефон, чтобы не мешать Соне настраиваться. По биллингу всё должно совпадать.
— Но вот какой вопрос, — продолжал куратор, обманчиво-расслабленным тоном, — что вы видели, когда были на месте? Нам нужны зацепки. Мы не можем оставить это происшествие.
Я снова нахмурился и потёр лоб. Сейчас мы шли по тонкому льду — сыграть нужно предельно убедительно. Был соблазн добавить какую-то деталь, которой не существовало на самом деле, но которая придала бы правдоподобности нашему рассказу. Многие люди так поступают. И прокалываются на этом.
— Нет, ничего, — я покачал головой, — совершенно. Всё как обычно было. Ну, насколько можно судить по заброшкам такого уровня.
— Ясно, — ответил куратор ледяным тоном.
— Надеюсь, вы найдёте сволочей, — сказала Соня.
— Не сомневайтесь. Но пока вот что. Дело, конечно, ваше — но я бы советовал сделать перерыв. На пару недель хотя бы.
— Думаете, за нами тоже охотятся? — в Сонином голосе звучала настоящая тревога.
Куратор не ответил. Вместо этого он спрыгнул с крыльца и не оглядываясь пошёл к торцу здания, где был припаркован его внедорожник. Аудиенция была закончена.
Ближе к вечеру пришло уведомление в банковском приложении. От количества нулей перехватило дух — хоть я и ждал таких цифр.
Мы гуляли по набережной в Музеоне. Я по привычке разглядывал дома на том берегу — жилые, в пару этажей, с немыслимой стоимостью квадратного метра. Было очень непривычно осознавать, что теперь я могу это купить. Сделать ремонт, жить возле Кремля, ходить по дорогим ресторанам и на крутые закрытие вечеринки… как раз в этот момент по реке прошла частная яхта. На борту играла музыка, за закрытыми занавесками основного салона плясали тени…
— Пришли? — вопрос Сони вывел меня из ступора.
— Ага, — кивнул я.