Аберфорт
Шрифт:
— Запрещенными являются заклинания массового действия. Разрешены только индивидуальные проклятья. Вот в этом ограничений нет.
— Что, совсем нет? – Альбус покачал головой. – А если в меня Аваду кинут?
— Значит, тебе нужно вовремя от нее уклониться.
— Ничего себе, — Олег снова сполз по стене на пол.
— Я попробую договориться с Падмором, чтобы дуэль велась не до смерти.
— Попробуй, — Олег сидел, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону.
— Как вызванная сторона, именно ты должен поставить
— Спасибо, — Олег посмотрел на Альбуса. – Ты давно вернулся?
— Два дня назад. Устроился в Хогвартсе, решил вот брата навестить, — Альбус криво ухмыльнулся. – Навестил, называется. Ты же не собираешься его убивать?
— Если тебе удастся договориться, что его удовлетворит моя покалеченная тушка, то нет, я не буду пытаться его убить.
— А если нет? Если Падмор будет настаивать…
— Я не собираюсь подыхать из-за великосветской шалавы! – Олег заметался по комнате.
— Убийство может повредить твою душу, — тихо проговорил Альбус.
— Откуда ты это знаешь? – Олег остановился и, прищурившись, посмотрел на брата. – Из личного опыта?
На этот раз молчание затянулось. Наконец Альбус разжал побелевшие губы.
— Я. Ее. Не. Убивал.
— Ты в этом уверен? – Олег сам не понимал, почему кидается на Альбуса. Видимо, это была естественная реакция тела.
— Я сейчас пойду заниматься твоей дуэлью, — процедил Альбус. – Надеюсь, за тот час, что меня не будет, ты не вляпаешься еще больше. Как преподнести причину Аврорату?
— Оскорбление чести и достоинства.
Альбус кивнул и вышел из комнаты.
Ему не удалось уговорить Падмора ограничиться ранениями. Дуэль должна была продолжаться, пока один из противников не упадет замертво.
Джозеф посмотрел на стол, на котором лежали завещание и письмо к сыну. Если он вернется, то сожжет письмо, но если нет… В этом письме он извинялся перед сыном и просил в его гибели никого не винить.
Когда Падмор нашел злосчастную пуговицу в комнате молодого и привлекательного кабатчика, он понял, что Хельга перешла черту. То, что жена была ему неверна, Падмор знал. И он терпел, пока ее развлечения оставались тайными, а выбор любовников помогал ему работать и увеличивать благосостояние. Они чувствовали себя виноватыми перед Падмором, и тот этим пользовался. Но глядя на молодого Дамблдора, Джозеф понял, что этот случай стал последней каплей. Вызов был брошен и принят.
Джозеф мечтал, как уничтожит Дамблдора. Как придет домой и потащит Хельгу в кабинет, где стоял омут памяти, чтобы показать ей последние мгновения жизни ее любовника. А потом он отошлет ее на континент, выделив мизерное содержание.
Однако Джозеф не мог не предполагать и того, что Аберфорт сумеет выйти из их схватки победителем. Вероятность была ничтожно мала, но она существовала, поэтому Падмор приготовился.
— Ты готов? – в комнату вошел его старинный друг Винсент
— Да, пошли, — Падмор поправил письмо и повернулся к другу.
— Зачем, Джеф? Хельга переспала с половиной Великобритании, — поморщился Винсент.
— Но среди этой половины не было много возомнивших о себе полукровок, — процедил Джозеф.
— Ты ставишь под угрозу все наши планы…
— Пошли, Винс. Неужели ты думаешь, что у мальчишки есть против меня хоть один шанс?
Дуэль состоялась на опушке Запретного леса, невдалеке от «Кабаньей головы». Погода была морозной, а небо поражало синевой.
— Мороз и солнце; день чудесный! — пробормотал Олег, поглядывая на прогуливающихся авроров.
— Что? – Альбус подошел к брату.
— Ничего, погода сегодня прекрасная.
— Аб, Падмор опасен. Он любит работать на ближних дистанциях, поэтому постарайся не подпускать его к себе…
— Я помню, — Олег еще раз посмотрел на авроров.
В это время на поляне появились Падмор и Нотт.
— Добрый день, господа, — к ним направился один из представителей власти. – Еще раз прошу вас решить дело полюбовно или хотя бы изменить условия дуэли, — Падмор покачал головой. – Хорошо, к барьеру.
Олег почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Он не боялся смерти, он знал, что от этой дамы можно ожидать. Но Олег очень не хотел умирать вот так глупо.
— Мантии долой, — голос Альбуса звучал глухо.
По правилам дуэлянты вообще должны были драться с обнаженными торсами и босиком, чтобы исключить мошенничество в виде применения недозволенных артефактов. Однако на улице стояла зима, и им позволили остаться в рубашках, брюках и ботинках. Секунданты подошли к дуэлянтам и быстро провели проверку на наличие запрещенных предметов.
Олег не чувствовал холода, несмотря на мороз. По спине побежали капли пота. Стоя на позиции, Олег с трудом заставил себя поднять палочку. Странное оцепенение сохранялось до тех пор, пока он не увидел летящий прямо ему в грудь красный луч. Сразу же вернулись звуки, а тело словно само собой отпрыгнуло в сторону.
Падмор не давал своему противнику ни секунды передышки, сыпал заклятьями с такой быстротой, что у Олега не оставалось ни единого шанса на ответный удар - он мог лишь уворачиваться и отступать, не позволяя Падмору приблизиться.
Мимо пролетел зеленый луч Авады, и только тогда Олег понял, что все это происходит с ним на самом деле. Внезапно он почувствовал злость на этого напыщенного кретина, который не мог вовремя утихомирить свою жену; на Игрока, из-за которого он оказался в подобной ситуации; на авроров, которые вместо того чтобы арестовать Падмора, внимательно наблюдали за происходящим. Но больше всего Олег злился на самого себя. Причем он совершенно не жалел, что наставил Падмору рога с его сексапильной женушкой, нет. Олег злился, что ушел в глухую оборону, что не может ответить на нападение, потому что ему не хватает для этого умений и опыта.